Начало

Штык шёл минут двадцать. Улица всё не кончалась. Но впереди, почти на горизонте, стал проглядываться чистенький ровный асфальт. Так, трасса на Новосиб. О! Так он правильно идёт! Перед глазами яркой вспышкой возникла картинка дней минувших.

— Лёхаааа! — Заорал прямо в ухо, полный парень в тонкой ветровке.

— Чё? — Ответил Штык, резким движением мускулистого плеча, стряхивая с себя руки Артёма.

— Уважаю тебя, чё бля…, - проворчал Артём, расстроенный сим жестом нового знакомого.

— А, да ты не парься Тёма, я тебе тоже уважаю, ты пацан реальный. — И обнял его крепко, по спине похлопал. Рядом с визгом шин пронеслась машина. Свет фар ослепил обоих.

— Пидорас! — Разом заорали они вдогонку автомобилю неизвестной марки.

— Э, чё за кипишь? Залупается кто не? — На ходу застёгивая ширинку шорт, закричал третий участник, сей маленькой, но абсолютно пьяной компании. — Ща ему ебало раскурочим!

— Да не Шкет, остынь. — Отмахнулся Артём, родной брат сего парня, в прохладную летнюю ночь болтавшегося в шортах и майке. — Мы так, конь один мимо проехал. С дальним падла ездит.

— А, — кивнул Шкет, уже подбежавший к ним и теперь полностью сосредоточившийся на сражении с ширинкой. — Ну норм тогда, чё, пошли до хаты, бухнём ещё?

— А пошли…, пидорас!!! — Заорали дружно уже всё трое в след новой машине пронёсшейся мимо. Тоже с дальним ехала…

Штык тряхнул головой. Артём с братом жили возле трассы. Через три дома от дорожного полотна. Одни жили — а почему, он забыл. Он у них два дня фактически жил или, как говорят уважающие себя пацаны, зависал. Трезвым был только по полчаса каждое утро. Хорошо тогда посидели. А потом и не виделись даже ни разу, за все пять лет. Эх, вот вроде в одном городе живут, а как в разных странах.

Впрочем, через год примерно, после того знакомства, он перестал интересоваться людьми, если они не могли помочь с новой дозой. Игла полностью подчинила жизнь Штыка, своей беспощадной, злой воле…, хотя с чего злой? Штык даже отрицательно помотал головой — какая жуткая неблагодарность с его стороны! Ужас просто! А как же тот сиреневый туман светло-зелёной пустоты, что дарила игла взамен? Часы и дни, проведённые в Нирване? Неужели всё забыл? Неблагодарный свин! Гы. Ничего не забыл. Просто теперь это не необходимость, он вновь полностью владеет своей судьбой, он больше никак не зависит от наркотиков! Он — хозяин своей судьбы!

Кстати, Артём знает, где в Отвале геру продают. По любому должен знать, местный ведь. Ширнуться хочется, прям вены чешутся…, или давно не мылся просто? Штык задрал рукав. Глянул, кожа чистая. Понюхал — не воняет. Не, мыться ещё рано. Просто порошочка хочется.

Хорошо всё-таки в Ленске. Особенно когда выбираешься на такие вот улицы, утопающие в зелёных кронах разных деревьев. А сейчас, когда наступила осень и всё это зелёное великолепие, превратилось в жёлто-красное лоскутное одеяло — да просто нет и быть не может картины краше! Такая красотища…, твою мать.

— Вот что за люди бля. — Проворчал Штык, вытирая подошву ботинка о травку, здесь растущую не только на обочине, но немножко и на асфальте. Ну а как не вытирать-то? Наступил, надо вытереть, а то всю дорогу благоухать будет. С другой стороны, местные собаки не тронут — кто захочет есть то, что пахнет некоторыми особенными выделениями, да ещё и человеческими? Только собака-извращенец. А тут и простых собак, в общем-то, не осталось. Хм, действительно. Обычно когда идёшь по улице застроенной частными домами, каждый твой шаг сопровождают истеричные тявкающие трели дворовых псов. Некоторые, особо смелые, даже выбегают на улицу и сопровождают тебя рыком и гавком, пока не свернёшь на другую улицу. А тут, сколько идёт и мёртвая тишина. Конечно, домов тут немного осталось, но почему собак нет? Первая мысль, которая пришла, как раз когда он очистил ногу и пошёл дальше — местные съели. Ну а что? Он с армии когда пришёл, тоже соседскую собаку ночью выманил, по башке кувалдой треснул, с ошейника снял, да домой унёс. Трезор оказался удивительно вкусным, особенно с картошкой и луком…, аж слюнки потекли. Кто раз собаку пробовал — кролятину за мясо не считает вовсе. Ну, он ещё на малолетке пробовал. А в армии просто выбора не было. Деды духам мясо есть запрещали. А кто не слушался, домой комиссовался, по инвалидности. Черпакам только позволялось мясо есть и только в столовой. Остальные должны были сдавать его дедам. Штык вздрогнул от «светлых» воспоминаний. Н-да. Жуткое времечко было. Деды попались его призыву, прям звери. Он ведь тогда даже травки курнуть не мог. А о незабвенном счастье героиновой Нирваны, понятия вовсе не имел. Варвар был фактически, тёмный и глупый. В общем, собак, скорее всего, срубали местные. На Кулаке вон Борян, два срока мотавший, как вернулся, первым делом соседского Бобика срубал с капустой. Даже соседа позвал на обед, накормил знатно…, а потом в реанимацию уехал. Борян как-то умудрился не аккуратно срезать ошейник с Бобика, когда разделывал, уронил в чан с капустой медный медальончик, на том ошейнике висевший. Сосед зуб поломал об этот медальончик. Выплюнул, посмотрел на него и узнал естественно. Ну и Боряну рассказал, как расстроен увиденным и как ему плохо от мысли, что он только что съел своего Бобика…, Боряну тоже стало больно — ну не на интерьер же он посмотреть поехал в реанимацию-то? Лечиться поехал. Но режим не соблюдал, а может, лечился плохо, не ясно, помер в общем Борян. Мужик, хозяин пса, в бега сразу подался, и больше о его судьбе Штыку известно не было. За то он помнил как выглядит жена того парня — ночевал у него в доме, после всей этой истории. Жену на фотографии видел. Интересная такая фотка, жена на картинке, рамка резная, а на рамке полоска чёрной бумаги поперёк угла. Не понятная, в общем, фотка. Домой она не возвращалась, никто ему не мешал, и он там жил с месяц. Не один конечно. Со знакомыми, варились там, выпивали, ну, как бы хата раз никому не нужна, не бросать же без дела, правильно? Вот, а у Боряна там сын жил, так что к Боряну не зайти, а тут свободно, вот и жили и отдыхали. Потом менты появились. Тоже странные какие-то. Не обычные с погонами, не, у них тоже погоны были, но просто не такие. Как они тогда заорали?

— Судебный при…, это что за нахер бля??? — А дальше никто не слушал, как ломанулись в разные окна, потом в другом месте встретились. «Судебные При». Наверное, новое какое-то подразделение, типа оперативник по контролю за проституцией. Вроде так называются. Не, ну раз с борделей дань собирают, значит так и называются. А эти тоже что-нибудь крышуют.

Так, собак съели местные. Ясно всё. Тёмы дом где? Заблудиться блин можно в этом удивительном районе. А! Вон же стоит. Кирпичная труба, высоковатая и облезлая. На коньке вырезанная фигурка, непонятно что пытались изобразить, но похоже на какую-то нахохлившуюся птицу или кролика. Вот он дом этот. Штык подошёл к забору. Прошёл по нему — на земле лежит, уже и травой зарос весь, не трудно через него пройти. Очутился в огороде. Травы по пояс, высохшая вся. Стена домика, длиной метров пять, вся облупилась, штукатурка местами упала, видно деревянные рейки — давно строили. Ещё, наверное, при Сталине, был такой мужик, авторитетный кстати. Его официально прям так и звали Отец Народов. То есть ну очень авторитетный Папа. Даже в учебниках в школе так написано Папа Народов. В том смысле что Отец. Реальный был, братву свою в ежовых рукавицах держал.

Дверь хлипкой веранды, выстроенной из тонких досок, слегка приоткрыта. Плохой знак. И дверь и то, что тропинки в бурьяне нет. Не уж то братья переехали? В другой город или на зону местную — кстати, последняя она зона та. Почти исторический памятник героическому прошлому Ленска. Да, давно минули дни, когда Ленск окружали самые разные зоны. Да и эту последнюю, того гляди закроют. В общем, парни, похоже, переехали. Штык прислушался на всякий случай. Тихо. Принюхался. Людьми не пахнет, но…, какой-то подозрительный запашок есть. Даже два. Хм, тухлятина? Откуда? Может в холодильнике мясо лежит и протухло? Ну, если парни уехали недавно, тогда понятно, но блин, бурьян за неделю не вырастет. Тут год как минимум людей быть не должно, что бы так всё заросло. Тоже, как у соседа Боряна, кто-то другой обитает, водочку, порошочек потребляет? У него помнится, тоже бывало, тухли некоторые предметы съестные — просто не с руки поесть. Приготовишь, а занят, не вырваться, что бы поесть, то геры кольнёшь, то косячок, в общем, стухает всё. Вполне может быть. А почему тогда второй запах всего один? Человек, давно не мытый. А, ну так тут и население на Отвале не шибко большое. Один вот собрат по пристрастиям на весь район, немного бомжеватый — ну а зачем он в чужой дом жить полез? Вполне может быть.

Ладно, как бы там ни было, он один. Можно выпнуть. Или оставить, компании ради. Или съесть, в смысле выпить досуха. Да. Вернётся, пусть остаётся — на чёрный день, этакий подвижный запас провианта. Во! Слово-то какое вспомнил — провиант. Звучит. Французское, наверное. А что — он в школе учил. Даже вот если напрячься…, сейчас, а, вот — фак ю! Это тоже по-французски «добрый день». Вроде так переводится. Давно учил просто.

Да не, точно оно. Он сколько фильмов смотрел, там часто актёры говорят фак ю — не просто так же, правильно? Переводят, конечно, глупо, там, отвали, не лезь и прочее, просто наши на телевидении идиоты, в школе французский не учили. А амеры народ образованный, они любят французские словечки. Звучит потому что красиво. Во как.