Начало

— Ты прикинь, я всё помню, что ты сказал. Вот тема реальная! Супермэн? — Он приподнял бровь, махнул рукой и презрительно скривился. — Лошара педальный! Штык — вот реальный пацан! — Хохотнул, на Шкета покосился. — Ну и ты тоже кореш…, вампиры рулят!!! — Вдруг заорал он на всю улицу. Шкет запнулся и чуть не упал носом в порог магазина.

— Дурак что ли? — Рыкнул он, восстановив равновесие и воровато озираясь.

— Не парься. Кто в вампиров поверит? Сказки-то всё. Гы.

Что-то неразборчиво бурча, Шкет открыл дверь и вошёл в магазин. Купили закуску, спиртное (две больших сумки исключительно водка), леденец на палочке Чупа-Чупс и две жвачки «I love you».

— Ну и нахер? — Поинтересовался Шкет, когда Штык с сияющим лицом взял жвачку с полки.

— В пасть и жевать, а не нахер. — Штык указал пальцем на прилавок рядом с кассой. На разноцветную пачку с надписью «condoms». — Нахер вот это, а это жёва басявая.

В общем, купили всё, после чего Шкет попросил сахар, кофе, лапшу и пакет макарон.

— Пожрать что бы. — Пояснил он товарищу.

— Рано ещё. — Понизив голос, сообщил Штык. — Не знаю что за хрень, но есть хочется реже, чем раньше. Не замечал? Вот ты сейчас есть хочешь?

— Нет. — Несколько ошеломлённо ответил Шкет. — Замедленный или более эффективный обмен веществ…, ох ты бля. — Выпучив глаза, вдруг произнёс Шкет. — Я со школы этой хрени не помнил.

— И я. — Штык почесал затылок, задумчиво весьма. — Ты вот сейчас сказал и столько всякой разной научной хрени вспоминается…, о! — Он счастливо улыбнулся. — Светка! Рубцова! Кореш, не поверишь, уже в 7-ом классе у неё вот такая жопа была! А титьки! Уууу! Конфетка!

Шкет весьма печально выдохнул и пошёл на кассу, расплачиваться.

— Алкаши проклятые. — Снова сказала им в след продавщица. Причём это была уже не тётя Клава.

— Шкет, надо что-то с глазами придумать. — Заявил Штык, когда они отошли от магазина метров на десять. — Палимся не по-детски.

— Очки тёмные надо…, здесь не продают, в городе только.

Штык глянул на разбитую дорогу, уходящую вверх, между густых зарослей кустарника и деревьев. Один дом стоит на пересечении улицы и этой дороги. Второй тоже стоит, с другой стороны, но не весь. Одна стена осталась. Кирпичная она вот и осталась. Остальное местные на дрова давно растащили. Странно, что стену всё-таки оставили. Кирпич ведь тоже на дороге не валяется, в хозяйстве пригодится. Ну, к следующему лету, сто процентов и эту стену разберут. Такова судьба многих частных домов Ленска. Увы, жестокая реальность бытия — люди спиваются, умирают или уезжают. А домики потом растаскивают по кусочкам добрые заботливые соседи. Не, ну правильно — зачем дому просто так стоять? Верно же? Вот, а так в дело значит. Владельцу, может не понравится, а может ему всё равно будет. А пока он там узнает разтележется — дом сгниёт. Вот, что бы такого ужаса пустопорожнего расточительства не случилось, добрые соседи спешат на помощь — всё растащат, что плохо лежит, приберут заботливыми руками. Эх, Русь-матушка! Не иссекаемый океан энтузиазма, добросердечия и человеколюбия!

Кстати, о людях. Вампиры шли обратно медленнее, чем к магазину и снова ни кого не повстречали. Штыку даже жутковато как-то стало. Район-призрак. Дома стоят, деревья с ветра гнутся — и нет никого…, тут, поди, в полную луну ещё и оборотни шляются, и мертвецы и…

— Шкет, смотрел «Живая Мертвечина»?

— Чё? — Шкет запнулся и чуть сумку не уронил. — Это что, кино такое?

— Ага, классика. — Штык оживился, о чём только что размышлял, позабыл и с заметным интересом стал пересказывать содержание фильма. С акцентом на ту замечательную старушку, игравшую главного отрицательного персонажа. Смотрел он под солидной дозой героина, так что хорошо запомнил только самые интересные моменты, которые, не скупясь, дополнил деталями из других подобных фильмов. Минуты через три Шкета начало мутить, лицо слегка побелело.