Сокрушённые

Genresf_actionAuthor InfoДжон ФренчСокрушённыеБудучи одним из прославленного Крестового Воинства, Брат Крий пребывал на земле Святой Терры в качестве представителя X Легиона. Но когда он узнаёт, что его возлюбленный примарх Феррус Манус принял смерть от рук предателей, его стоическая, механическая скорбь даёт ему силы и решимость отправиться на особое задание по поручению самого Рогала Дорна. Устремившись к звёздам, он выискивает любые признаки своих потерянных собратьев Железных Рук в надежде доставить их обратно на Терру для помощи в финальной обороне Дворца. Открытым остаётся вопрос: кто именно пережил резню на Исстване V и что от них уцелело к настоящему дню?v 1.0 — перевод TheUsherСокрушённые(Джон Френч)"Я жалею не мёртвых, но живых. Те, кто оставлен у могильной черты — это они несут бремя смерти. Это они должны учиться жить, зная, что ничто уже не может быть как прежде".— Когда мы его освободим?Голос был первым, что Крий услышал после того, как очнулся в тюрьме своей брони. Он был негромким и низким, точно море, плещущееся об утёс. Вокс-система его шлема вернулась к жизни, затрещав и защёлкав статическими шумами. Мрак остался, давя на его глаза. — Когда достигнем рубежа солнечного света, Борей, — сказал второй голос. Его источник находился дальше, но всё ещё неподалёку.— Он очнулся там внутри? — спросил первый — тот, кого назвали Бореем.— Возможно.Вверх по позвоночнику Крия побежали слабые толчки электричества. В системы его брони потихоньку сочилась энергия — в количествах, достаточных для того, чтобы ощущать, но не для того, чтобы двигаться. Так, конечно же, и было задумано. В этом состоянии его доспехи с парализованными мышечными волокнами и застопоренными сервоприводами были такой же полноценной тюрьмой, как и любая камера. "Это не Кхангба Марву, — подумал он, и месяцы безмолвия в гигантской тюрьме Терры ожили и истаяли по мере того, как вырисовывалось осознание. — Я больше не заточён под горой". Его кожа ощущала вибрацию брони, ровную и медленную, как электрический пульс."Я на корабле", — понял он. Он провёл на судах большую часть своей жизни, путешествуя по разбросанным звёздам от войны к войне, и ощущения от работы корабля были знакомы ему, как биение собственных сердец. По крайней мере, были когда-то, до того, как он вернулся на Терру, до того, как Крий, лорд клана Кадоран и ветеран почти двух столетий войны, стал легионером Железных Рук в Крестовом Воинстве.До того, как о нём забыли.Его глаз коснулся свет. Через поле зрения побежали льдисто-голубые цифры. Он попытался сфокусироваться на проплывающих перед взглядом строчках данных, но обнаружил, что не может. В местах, где его плоть соединялась с аугметикой, зудело — половина контактов была закорочена скремблером, к которому кустодии прибегли, чтобы его усмирить.Он начал разбирать по пунктам своё положение. У него не было оружия, кроме его собственного тела. При нормальных обстоятельствах — не самая великая из проблем, но его доспехи не были ему подконтрольны и, по всей вероятности, страдали от нехватки энергии. Показатели функционирования его аугметики были гораздо ниже оптимальных. Даже если ему удастся заполучить контроль над своей бронёй, его боевая эффективность составит пятьдесят девять процентов от максимальной. Это, конечно, в предположении, что не существует никаких других ограничителей, удерживающих его на месте."Не забывая, что ещё до того, как тебя послали на Терру, ты был слишком стар для фронта, — сообщил голос на заднем плане его мыслей. — Не забывая этого фактора".Затем ещё имелся вопрос о том, с каким неприятелем он столкнётся. Он вызвал из памяти услышанные голоса, прокручивая в голове их высоту и тембры. Никаких акустических признаков кустодиев, но вокальный диапазон выходил за рамки человеческой нормы: более низкий, с окраской голоса, обусловленной мышцами и системами, которых не было у смертных. В его рассудке сформировалось заключение, имеющее наименьшую вероятность ошибки: космические десантники.Значит, у него были новые тюремщики, но почему?"Несущественно". Того, что они являлись космодесантниками, было достаточно, чтобы переиначить исход схватки. "Даже если я смогу двигаться, я, скорее всего, всё же проиграю", — подумал он.Тогда в нём поднялась ненависть — ненависть к тем, кто предал Императора, ненависть к тем, кто заключил его в тюрьму, но больше всего — ненависть к своей собственной слабости. Он не должен был сдавать до такой степени, что он мог приносить пользу лишь в качестве номинального представителя; он не должен был позволять, чтобы его лишили свободы; ему надлежало быть с остальными из своего клана и Легиона, когда они повергали предателя Хоруса. Ему надлежало...Он оборвал эту цепочку мыслей, обуздывая их и позволяя, чтобы их страстность наполнила его душу, но не давая ей притупить его логику.— Правда железа, — пробормотал он сам себе, — направляй меня.Что-то заскребло по наружной стороне его шлема. Он застыл с напряжёнными, готовыми к действию мышцами. Вокруг его шеи зашипел газ. Глухо стукнули открывающиеся застёжки, и его шлем поднялся вверх. Его глаза затемнились, когда в них хлынул свет, и на короткий момент всё игрилось перед его взглядом, прежде чем обрести чёткость.На него смотрело широкое лицо. Его сглаженные и утолщённые от мышц черты покрывала загорелая, бугрящаяся шрамами кожа. Это было лицо лучшего из лучших Императора, лицо космического десантника. От центра черепа воина сбегала вниз коротко стриженная полоска волос, пара тёмных глаз не моргая наблюдала за Крием. Крий уставился на него в ответ своими линзами цвета индиго, которые были вделаны в лицо, поделенное между изрубцованной плотью и хромированным керамитом.Он сидел на троне в центре ярусного помещения из камня. Его тело было обмотано цепями, которые соединялись с оковами на его запястьях и были зафиксированы на креплениях в полу. Стены помещения были чёрными и гладкими, с вкраплениями горного хрусталя, который искрился в свете притушенных газоразрядных сфер. Со стен свисали знамёна, их золотая, чёрная и багряная нить была изорвана дырами от пуль и опалена огнём. Купол потолка наверху был покрыт мозаикой из белых и чёрных плиток, образующих эмблему стиснутого кулака.Космический десантник, снявший шлем Крия, был одет в жёлтую броню с крестообразным символом на плече, исполненным чёрным по белому. Была в нём какая-то застылость, которая напомнила Крию о мемориальных скульптурах, что стояли на страже могил почитаемых людей."Имперские Кулаки, — подумал он. — Преторианцы Терры. Ну конечно".Имперский Кулак отшагнул назад, и Крий увидел второго, который стоял ещё дальше и молча наблюдал за происходящим. Его броня была закутана в белый табард с чёрным перекрестом, рука покоилась на навершии зачехлённого меча. Крий посмотрел в суровые, холодные глаза цвета сапфира недрогнувшим взглядом.— Его броня, милорд? — произнёс Имперский Кулак, стоящий над ним. — Мне следует её активировать?"Борей", — подумал Крий. Так его назвал другой голос.— Я бы не стал, — сказал он и посмотрел вверх. Борей встретился с ним взглядом, на его лбу начинали формироваться зародыши хмурых морщин. — И если бы я был тобой, я бы также не снимал эти цепи.— Что?— Потому что если ты это сделаешь, — продолжил Крий спокойным тоном, — то я убью вас обоих.Борей бросил взгляд на своего безмолвного товарища, затем обратно на Крия. — Ты...— Да, я знаю, кто он такой, — прорычал Крий.— Я не желаю верить в то, что ты предатель, Железная Рука, — сказал второй Имперский Кулак.— Предательство... — Крий медленно произнёс это слово. — Скажи мне, если бы тебя погребли под горой, заточили бы рядом с теми, в чьих жилах течёт кровь настоящих предателей, — какие мысли ты лелеял бы во тьме? Чего бы ты пожелал тем, кто тебя туда заключил? — фокусировочные кольца его глаз дёрнулись. — Если бы Сигизмунд, Первый Капитан Имперских Кулаков, сидел бы здесь на моём месте — о чем бы думал он?Глаза Сигизмунда сузились. — Я бы размышлял о том, каким образом мог бы лучше всего послужить Империуму.— Правда? — усмехнулся Крий.Сигизмунд продолжил, словно он этого не слышал: — Теперь, когда мы вышли за пределы Солнечной Системы, лорд Дорн поручил мне передать тебе его приказы.Крий медленно покачал головой, не отводя взгляда от глаз Сигизмунда:— Мой меч следует приказам моего примарха и повелениям Императора. Не твоим, и не Рогала Дорна.Борей рванулся вперёд, его каменные черты были изломаны гневом. Его рука уже была собрана в кулак. — Ты смеешь..."Быстрый, — отметил Крий. — Очень быстрый".Но Сигизмунд двинулся ещё стремительнее и положил руку на плечо Борея.— Спокойствие, Борей, — произнёс повелитель храмовников. Борей глянул на своего командира, и что-то передалось от одного к другому в этом взгляде.Крий открыл рот, чтобы заговорить. Сигизмунд его опередил:— Феррус Манус мёртв.Крий услышал слова. Он ощутил, как они обрабатываются его мозгом. Он ощутил, как растекается по нему их смысл. Он ощутил... он не ощутил ничего.Мгновение растягивалось, и по-прежнему ничего не было. Ни ощущения брони на коже, ни тупой боли в закороченной аугметике, ни пульсации крови в конечностях. Лишь нахлынувшая тишина да чувство падения, словно во вселенной разверзлась дыра и заглотнула его. Он падал, и была лишь пустота — и вверху, и внизу."Феррус Манус мёртв". Слова раскатывались в его уме.Где-то в его воспоминаниях к нему повернулось суровое лицо и неулыбчиво на него посмотрело."А ты кто такой?""Я Крий. Первая Вексилла Десятого Легиона, — он тогда ещё сглотнул сухой глоткой. — Я ваш сын"."Это так", — сказал Феррус Манус.— Как? — услышал он собственные слова.Сигизмунд продолжал наблюдать за ним, как и раньше, без единого проблеска эмоций в глазах. — Он пал в ходе контрудара на Исстване.— Когда?— Это неясно, — сказал Борей.— Когда? — спросил Крий, чувствуя, как его губы расходятся в оскал.— С тех пор, как мы услышали эту весть, прошло двести сорок дней, — сказал Сигизмунд.Крий осмыслил число. Половина его разума восприняла его как сухие данные, вторая же взвыла. По всему его телу напряглись мышцы. Его броня заскрипела, загремели цепи."Всё это время они знали. Они знали, и всё же ничего не говорили до этого момента".Он выдохнул, унимая пожар, который расползался внутри, и почувствовал, как к нему возвращается некоторое самообладание. Имперские Кулаки просто наблюдали за ним."Феррус Манус мёртв". Нет. Нет, это было невозможно."Они знали, и всё же ничего не сказали".Мысли Крия кувыркались в распахивающейся пустоте его рассудка, пока его рот формировал слова: — Что насчёт остального контрудара?— Мы не знаем, не наверняка, — Сигизмунд сморгнул и в первый раз оторвал взгляд от глаз Крия. — Альфа Легион, Повелители Ночи, Железные Воины и Несущие Слово перешли к Хорусу. Вулкан пропал без вести. Коракс дал нам о себе знать, и он докладывает, что Гвардия Ворона потеряна, не считая тех нескольких тысяч, что он привёл с собой.Крий чуть кивнул головой. Несколько мгновений назад эта новая информация повергла бы его в шок. Сейчас его оцепеневший рассудок просто впитал её и осмыслил. В ушах звенел писк. Он сглотнул, но обнаружил, что кожа во рту суха, как бумага."Феррус Манус мёртв...""Он возвратится, найдётся способ. Он — Горгон, он — железо, он не может умереть".— Мой Легион?— Мы не знаем. Кто-то мог пережить резню. Кто-то мог не достичь системы Исстван. Может статься, что множество их всё ещё остаётся где-то там, вовне, — Сигизмунд сделал паузу и шагнул ближе. — Этого-то и хочет от тебя лорд Дорн — чтобы ты разыскал любых своих братьев, каких только сможешь."Феррус Манус мёртв...""Он не оправдал наших ожиданий. Он нарушил узы железа. Он пал и покинул нас, оставил жить дальше без него".— И тогда?— Доставь их обратно на Терру.— Чтобы держаться до последнего, — Крий услышал фальшь в собственном смешке. — Считанные единицы против грядущей бури?— Да, — сказал Сигизмунд, и Крий что-то заметил в синих глазах Имперского Кулака — что-то тёмное и опустошённое мелькнуло, как тень в норе. — Ты согласен пуститься в это предприятие?Крий отвёл взгляд. Его глаза пощёлкивали, изучая удерживающие его цепи, вбирая в себя каждую из отметин, оставленных при их ковке. Воздух отдавал холодным камнем, ружейным маслом и пластинами брони."Феррус Манус мёртв..."Крий вернул взгляд на Сигизмунда и кивнул.Сигизмунд извлёк свой меч. В этот момент Крий заметил, что запястье храмовника обвито цепями, которые соединяли руку и оружие. Затрещал разряд, поднимаясь вверх по клинку, и какую-то секунду Крий наблюдал за его пляской в глазах Сигизмунда. Затем меч ударил вниз, и цепи, которые удерживали Крия, распались со звонким шелестом.Борей ткнул в клавишу управляющего устройства на своём запястье, и Крий ощутил, как восстанавливается полноценная связь с доспехами, отзываясь покалыванием, бегущим вверх по позвоночнику. Он медленно встал, движения его брони и тела были скованными. Он посмотрел вниз, на оковы на своём запястье. К нему приблизился Борей, держа в руке латунный ключ. Но Крий подумал о том, что он подглядел в глазах Сигизмунда, и махнул храмовнику рукой, чтобы тот отошёл прочь, звякнув о броню разрубленными звеньями цепи.— Нет, — произнёс он и снова повернулся к Сигизмунду. — Оставьте их.— Как пожелаешь, — сказал Сигизмунд, чуть кивнув головой. — Этот корабль называется "Связанный Обетом", и он понесёт тебя в твоих поисках. Борей полетит с тобой, — он стиснул кулак и поднял его к своей груди. — Надеюсь, что мы встретимся снова, Крий Кадоранский.Крий тоже отсалютовал в ответ и проводил взглядом Сигизмунда, когда тот развернулся и вышел из помещения.Крий смотрел на звёзды, их бледный свет сливался с двоичными рунами данных, чьи строчки проплывали перед его взглядом. Вокруг него двигались и шептались члены экипажа мостика, передавая друг другу бобины пергамента и информационные планшеты. За ними тянулись кабели нейроинтерфейса. Крий не сидел на командном троне — в конце концов, это был не его корабль, равно как он и не командовал им по-настоящему. Вместо этого он стоял перед главными обзорными иллюминаторами мостика, слушая, наблюдая, ожидая, — точно также, как дюжину раз до этого."Вот он я, стою здесь, — подумал он, — в ожидании, что мёртвые подадут голос из ночи".Его глаза пощёлкивали независимо от его воли, точно моргая."Феррус Манус мёртв".С того момента, как он услышал эти слова, минули месяцы, и всё же они по-прежнему крутились в его мыслях и грёзах наяву. Крий продолжал бодрствовать с тех самых пор, как они покинули Солнечную Систему, выстаивая здесь, на мостике "Связанного Обетом", когда тот выходил из варпа, слушая песнь корабля, когда они шли через потустороннее царство. Он пытался найти успокоение в Кличе Железа и Калькуляциях Цели, но покой ускользал от него всякий раз, когда он пытался его достичь. Он ожидал, что буря внутри него закончится, что холодный процесс логики заявит о себе и оставит его таким, каким он был раньше: с яростью в руке, но с железом в сердце. Вместо этого, с каждым проходящим днём и, затем, с каждым проходящим месяцем он чувствовал, как в его сердцах растёт пустота."Мы не были созданы для этого, — подумал он. — Когда нас выковывали, то отсекли всё нужное для того, чтобы пережить это горе"."Машина сильна, и логика может распахнуть любую сферу понимания, — слова Ферруса Мануса обратились к нему из теней далёкого воспоминания. — Но они — ничто без рук и умов живых. Мы существуем и подчиняем железо нашей воле, но металл может разломиться, механизмы — отказать, а логика — стать порочной. Жизнь — вот единственная верная машина. Отсеки слишком много, и мы утеряем себя. Помни это, Крий".Глаза Крия щёлкнули, меняя фокус, и воспоминание потускнело. Он услышал позади себя пощёлкивание и гул, знаменующие приближение Борея.— Двенадцать прыжков, — не оборачиваясь, произнёс Крий. — Двенадцать раз мы мёртво висели в пустоте, пока астропаты просеивали эфир в поисках любого следа моих собратьев. Двенадцать циклов безмолвия.— Мы должны преуспеть, и неважно, сколько это займёт. Таков наш обет.Крий кивнул, но не ответил. Борей шагнул ближе. Крий чувствовал на себе взгляд воина, но не отвернулся от своего созерцания звёзд.— Когда Хорус придёт, Терре понадобится каждый клинок для её обороны, — сказал Борей.— Ты уверен, что он придёт?— Так считает лорд Дорн.— Почему?— Как же иначе Хорус может надеяться победить в этой войне?Крий пожал плечами и, обернувшись, посмотрел на Борея. Тёмные глаза глядели на него в ответ — пронзительные, непреклонные и полностью лишённые эмоций.— Ты так уверен, что речь идёт о победе? — спросил Крий.— О чём же ещё?Крий вернул взгляд на звёзды.— Об изничтожении, — произнёс он. Мгновение тянулось в молчании.По мостику раскатился ещё один усиленный голос: — Лорд Крий.Обернувшись, Крий увидел капитана "Связанного Обетом". Кастерра был стар, его глаза сверкали яркой зеленью на лице, изрубцованном временем и ледяными ветрами Инвита. Хотя он и был обычным человеком, Кастерра провоевал почти семнадцать десятилетий, служа Имперским Кулакам, и ещё десятилетие перед этим — Империи Кластера Инвит. Крепкий и уравновешенный, старый капитан напоминал колонну, созданную с расчётом на то, чтобы выдерживать большой вес.— Лорд, — после кратчайшей паузы произнёс Кастерра, — у астропатов кое-что есть.— В чём состояла суть послания? — спросил Борей. Кастерра перевёл взгляд с Крия на Борея и затем обратно.— Образ горы, — сказал Кастерра. — Огромное жерло уходит вниз с её вершины к её сердцу. Сердце горы темно, его пламень давно остыл.  Астропаты говорят, что их всё ещё гнетёт грёза об её сердце. По их словам, она отдаёт кремнем и свинцом, — он помолчал. — Вторичная череда образов — метафора стандартного кода для системы в скоплении Аринат.Крий кивнул в знак благодарности и отвернулся. Борей ждал, наблюдая за ним.— Игнарак, — наконец произнёс Крий. — Так это называют рождённые на Медузе — безмолвие гор, которые когда-то пылали и которые запылают вновь.— Что это означает? — спросил Борей.— Это призыв, — сказал Крий. — Призыв на военный сбор."Фетида" лежала в тиши космоса, окутанная светом умирающей звезды. "Связанный Обетом" висел на расстоянии, держа в узде энергию своего реактора, чтобы сражаться или спасаться. Крий разглядывал огромную чёрную тушу другого судна, пока "Грозовой Орёл" покрывал дистанцию между двумя кораблями."Фетида" была рождена в небесах Марса. Её тушу от двигателей и до молотоподобного носа покрывала шкура из чёрного камня и неполированного железа. Она походила на город-кузницу, отправленный плавать среди звёзд, её раздутое тело было наполнено мастерскими, печами и складами. Последний раз, когда Крий её видел, она была царицей в центре флотилии меньших судов, и вокруг её причальных отсеков светлячками сновали огоньки транспортников и балкеров. Нынче же её железная шкура несла отметины гигантских ран, корпус потемнел от ожогов. На месте причальных отсеков зияли неосвещённые провалы. От крепости на её хребте остались беспорядочные руины разрушенных строений. Пустые дыры орудийных стволов, массивы датчиков и иллюминаторы смотрели на звёзды бок о бок с рваными воронками. Спроецированная изнутри на машинные глаза Крия, она гляделась трупом, плавающим в чёрной воде."Она одна", — подумал Крий. Увязывание данных с вероятностями в его уме вело к неопределённым выводам. Он убрал изображение "Фетиды", но оставил глаза слепыми к внутреннему пространству "Грозового Орла". Их линзы были закрыты лепестками полированного металла, и темнота его мира нарушалась лишь светящимся водопадом постоянного потока данных. Он слышал, как где-то слева заскрёб доспехами Борей, сдвигаясь в своём магнитном удерживающем устройстве. Рокочущее урчание двигателей отзывалось в конечностях и броне Крия тупой болью.Он предпочитал такое состояние, предпочитал находиться внутри своих собственных мыслей. Это напоминало ему о времени, когда он ещё не узнал о смерти своего отца, когда мир складывался из прямых линий логики и силы."Что происходит с Легионом, когда умирает его примарх? — продолжали вихриться мысли в его голове, пока "Грозовой Орёл" скользил к "Фетиде" сквозь пустоту. — Что случается с его сынами без его направляющей руки? Что станется с нами?"— Крий.Голос Борея прервал вихрение его мыслей. Крий встряхнулся и открыл глаза. Они достигли "Фетиды", осознал он."Грозовой Орёл" уселся, заскрипев корпусом, его двигатели и системы вздыхали, отходя ко сну. Борей стоял, глядя вниз на Крия с этим своим будто высеченным из камня выражением лица, которое нарушалось лишь для того, чтобы обнаружить гнев. Свет, отблёскивающий от брони храмовника, выхватывал орлиные крылья, выгравированные на золотисто-жёлтой пластине брони. Со спины Борея свисал чёрно-красный плащ, а череп на навершии его зачехлённого меча подмигивал Крию глазами чёрного янтаря.— Готов к этому, Крий? — спросил он, и Крию на секунду показалось, что он видит в тёмных глазах воина проблеск какой-то эмоции."Жалость? — спросил он себя. — Это всё, что остаётся на нашу долю?"Он кивнул Борею, отстегнул магнитное удерживающее устройство и встал. Сервоприводы в его ноге засбоили. Тело прострелило болью и сообщениями об ошибках. Он чертыхнулся про себя, но не позволил, чтобы это проявилось на его лице. После того, как они покинули Солнечную Систему, неисправности в его аугметике стали хуже, словно металл, присоединённый к его плоти, вторил трещинам в его душе."Или отвергает растущую во мне слабость", — подумал он, проверяя громовой молот на спине и прикреплённый к бедру болт-пистолет.— Я готов, — наконец сказал Крий, и они развернулись лицом к опускающейся рампе "Грозового Орла". Глаза Крия на секунду затемнились от яркости освещения, затем восстановили баланс. Их боевой катер стоял в центре круга прожекторного света внутри в остальном тёмной каверны. Крий повернул голову, обозревая гулкое пространство, которое простиралось во мрак по обеим сторонам. Палуба была покрыта штурмовыми судами, безмолвными и холодными, с отметинами повреждений на корпусах. "Грозовые Птицы", "Громовые Ястребы" и таранно-штурмовые корабли теснились вместе с судами дюжины прочих конфигураций. Он узнал раскраски Саламандр, Повелителей Ночи, Гвардии Ворона, полков Имперской Армии и Адептус Механикум. Всё было смешано в одну кучу, напоминая склад расхитителя помоек. Воздух был таким, словно его выдохнуло из распахнутой заслонки топки.Их ожидали двенадцать фигур. Крий обежал их глазами, подмечая чёрную, покрытую царапинами и вмятинами броню и обозначения пяти разных кланов Железных Рук. Доспехи каждого выглядели так, словно их ремонтировали снова и снова, всякий раз наращивая их объём. Крий не узнал никого из легионеров, но с того дня, как его послали на Терру, прошло почти десять лет, и за это время сто тысяч лиц Легиона могли существенно измениться.— Я Крий, — произнёс он и услышал, как отдаётся эхом его голос. — Когда-то был главой Кадорана и эмиссаром Ферруса Мануса в Солнечной Системе, — он сделал паузу, поворачиваясь, чтобы указать на Борея. — Рядом со мной стоит Борей, храмовник Седьмого Легиона. Я прибыл с вестями и приказами от Рогала Дорна, Преторианца Терры.Железные Руки не шевельнулись и не отозвались. Крий нахмурился.— С кем я говорю, братья?— Я Афанат, — произнёс голос, насыщенный статическими шумами. Лицом говорившему служил чёрный железный череп с дырчатой решёткой для рта. В его глазницах пылал холодный огонь голубого света. В верхнюю часть головы Афаната были воткнуты кабели, их шлейф уходил в горжет его брони. Сами доспехи были мешаниной различных типов и моделей, спаянной в единое целое вокруг своего носителя. Крий отметил такие детали, как сутулые плечи, оканчивающиеся оружием руки и вспомогательные поршни, видимые через проломы в пластинах на руках и ногах. К покрытой вмятинами броне пристали капельки жидкости, похожие на брызги дождя.— Я знаю твоё имя, Крий Кадоранский, — добавил Афанат. — Я служил под твоим началом на Йерронексе. Немногие всё ещё числили тебя среди живых.Крий начал перебирать в памяти послужные списки и образы легионеров и наконец обнаружил лицо строевого сержанта с глазами цвета стали. Если бы не имя, ему вряд ли пришло бы в голову, что это был тот же самый воин.— К каким кланам-ротам вы принадлежите? — спросил Крий.— От того, чем мы были, не осталось ничего, — Афанат сделал паузу, его слова завершило царапанье статики, — брат.Крий обвёл взглядом круг Железных Рук. — Те, кто стоит рядом с тобой? — он снова отметил их неподвижность. Как и у Афаната, их доспехи блестели от влаги. "Почему воздух такой жаркий?" — удивился он про себя.— Те немногие, что явились с полей бойни, — сказал Афанат, — Теперь мы принадлежим "Фетиде".— Вы были на Исстване V?Пауза тянулась несколько долгих мгновений.— Да, Крий Кадоранский. Мы там были, — произнёс Афанат, решётка его динамика испускала щёлканье и треск. — И на Гагии, и на Сакриссане, и на Агромисе.— Эти места мне неизвестны, — сказал Крий.— Это места битвы, места отмщения и смерти, принесённой предателям, — сообщил ещё один из Железных Рук, который стоял рядом с Афанатом.Крий поглядел на него. Лицо легионера было обнажено, без следа аугметики на нём, но сталь присутствовала в его взгляде. Его многослойную броню усеивали гнёзда интерфейсных разъёмов, а кабели, выходившие из основания черепа, свисали вниз, будто плащ из змей. Его губы были поджаты, и хмурая гримаса пропечатала свои морщины между штифтами выслуги на его лбу.— Я Фидий, — сообщил он слово бы в ответ на вопрос, который собирался задать Крий. — Я — командующий "Фетидой" и её хранитель, — Крию помстилось, что он уловил какой-то промельк в пристальном взгляде Фидия. Возможно, это была краткая вспышка эмоций. — Славно видеть среди живых ещё одного из нашего рода.— Сколько здесь с тобой воинов из вашего Легиона? — требовательно спросил Борей. Афанат медленно повернул голову и посмотрел на легионера Имперских Кулаков.— Наши силы стоят перед тобой, сын Дорна."Так мало..." Крий почувствовал, как разрастается свинцовый груз на его душе. Когда он последний раз видел "Фетиду", она несла три тысячи воинов в полной боевой готовности. Прежде чем он успел совладать со своим умом, в воображении встала картина трупов, разбросанных под пламенеющим небом. "Сколько же их потеряно и лежит мёртвыми рядом с нашим отцом?"— Рогал Дорн просит, чтобы вы вернулись на Терру, — сказал Крий. — Чтобы держать там оборону вместе с нашими братскими Легионами.— Просит? — произнёс Афанат.— Или требует? — добавил Фидий.— Для защиты Терры до́лжно собрать силы всех Легионов, — сказал Борей, делая шаг вперёд. Крий мог видеть, как становятся резче морщины на лице храмовника. — Вы должны вернуться с нами, как говорит лорд Крий.— Лорд Крий... — проурчал Афанат, кивая на разрубленные цепи, по-прежнему свисающие с запястий Крия. — Чей он лорд?Борей дёрнулся ответить, но Афанат заговорил вновь:— Твоя сила давным-давно иссякла, Крий Кадоранский. Мы не возвратимся с тобой. Мы не покажем спину тому, что лежит перед нами.— Что насчёт сигнала, который вы посылаете в пустоту? — спросил Борей. — Военный сбор?— Мы здесь, — сказал Фидий.— А прочие выжившие, остаток Легиона?— Мы не видели никого другого из Легиона со времени резни, — сказал Афанат.— До настоящего момента, — пробормотал Фидий.В голове у Крия щёлкнуло — детали встали на место, довершая схемы и отсекая возможности. В нём вырисовывалось осознание. Он протяжно выдохнул и, несмотря на стелющийся в воздухе зной, вдруг ощутил потребность поёжиться.— Сигнал — это не призыв, — произнёс он. Борей повернулся к нему. — Это приманка.— Мы завлекаем к себе наших врагов, — кивнул Фидий.— Среди звёзд ошиваются охотники, — сказал Афанат. — Они сейчас ищут нас, как не переставали заниматься этим с момента нашего побега с Исствана. Они услышат наши призывы. Они знают о нас достаточно, чтобы понять их смысл. Они придут, и мы встретим их лицом к лицу.— С горсткой? — спросил Борей.— Со всем оружием, которое только у нас есть, — ответил Афанат.— Если бы вы имели численность в сто раз больше... — сказал Крий, затем покачал головой. — Вы здесь сгинете, братья.— Сгинете... — эхом отозвался Афанат, отправляя слово катиться сквозь горячий воздух.— Как можете вы надеяться добиться здесь чего-то помимо вашей смерти?И тогда Афанат засмеялся. Это был трескучий раскат, который прогромыхал в тишине, как скрежещущие шестерни.— Это больше не война под флагом надежды, брат, — это война ради отмщения, война на истребление, — он покачал головой. — Примарха не стало, с Великим Крестовым Походом покончено, и вскоре придёт очередь Империума. Всё, что имеет значение, — это чтобы те, кто привёл нас к этому концу, разделили наши могилы.Борей гневно взрыкнул. Крий услышал скребущий звук клинка, начинающего покидать ножны храмовника. Он развернулся и стиснул руку на рукояти полуизвлечённого меча, встречаясь глазами с пылающим взглядом Имперского Кулака. Он услышал, как со всех сторон пискливо завывают заряженные фокусировочные кольца и клацают предохранители волкитного и болтерного оружия, приводимого в боевую готовность.— Нет, — произнёс Крий. — Здесь и сейчас твоя или их смерть не послужит никакой цели.Борей упёрся в Крия взглядом, его бесстрастное лицо служило оправой бешенству в его глазах. Крий слышал, как завывают сервоприводы его рук, силясь удержать меч в неподвижности. Крий медленно разжал свою хватку и повернулся обратно к Афанату.— Прости нашего родича из Седьмого. Твои слова... — Крий замолк, его язык замер за раздвинутыми зубами. Его глаза щёлкнули и перефокусировались. — Твои слова его удивили.— Ты неправ, когда говоришь, что смерть не служит никакой цели, — сказал Афанат. — Смерть — это всё, что сейчас есть."Что сталось с этими братьями?" — спросил себя Крий, когда Афанат отвернулся от него, скрипя и шипя бронёй. Фидий и остальные Железные Руки развернулись, чтобы последовать за ним.— Мы останемся с вами, — объявил Крий. Борей поймал его взгляд, но промолчал. — Пока что.— Ты так говоришь, словно существовал какой-то другой выбор, — заметил Афанат, уходя прочь.— Безумие, — выдохнул Борей.Крий не ответил. Они с Бореем стояли на мостике "Фетиды", на гранитном полуострове, который располагался под её командным троном и над каньонами систем управления, наполненными сервиторами. Весь зал имел пятьсот метров в длину и был вполовину меньше в ширину. Колонны, тянущиеся ввысь, уходили к сводчатому потолку в ста метрах над палубой. С цепей свисали жаровни из чёрного железа, добавляя зарево тлеющих углей к холодным зелёным и синим цветам гололитических экранов. Безмолвные члены экипажа сидели за своими пультами, склонив головы. Из складок их тёмно-серых одежд змеились кабели, соединяясь с блоками аппаратуры. Между машинами привидениями двигались техножрецы в белых и красных одеждах.Даже в этом месте воздух был напитан неистовым жаром, пахло изношенным металлом и электричеством. Крию всё это было не в диковину, но в то же время вызывало тревожное ощущение, словно лицо друга, тронутое едва уловимыми шрамами.Фидий сидел в командном троне, возвышающемся за их спиной. Поверх космодесантника кишмя кишели кабели, связывая его с корабельными системами. Афанат и другие Железные Руки исчезли после того, как они покинули ангарную палубу, — да так и не появились вновь.Крий вернул глаза на дисплей, показывающий пустое пространство вокруг "Фетиды". Это был многогранник из голубого света, который вращался над постаментом из чёрного хрусталя. Через голо-проекцию, центрированную вокруг "Фетиды", плыли информационные руны, отслеживающие положение космических осколков. "Связанный Обетом" находился вне поля зрения, в тени астероида, который медленно катился сквозь близлежащие пространства. Фидий велел Борею, чтобы тот приказал своему кораблю удалиться и хранить молчание, что бы ни случилось. Не требовалось озвучивать никаких угроз — все и так понимали, что если "Связанный Обетом" не подчинится, он будет уничтожен. Борей отдал приказ.Крий медленно развернулся и посмотрел на храмовника. Борея окутывал заряд холодной сдержанности и сосредоточенной ярости. Они были как твёрдая и мягкая сталь, скованные вместе при выделке клинка.— Те силы, что у них имеются, сгинут здесь, растраченные впустую в озлоблении, — произнёс Борей.— Они не намерены здесь умирать, — сказал Крий после долгого мгновения тишины. — Это не в нашем обычае.— Они не похожи на тебя. Они не похожи ни на кого из Железных Рук, которых мне доводилось встречать."Да, — подумал Крий. — Они похожи на другой Легион или на тень, отброшенную прошлым..."Им не было позволено покидать мостик, и на своём пути с ангарных палуб он таки и не увидел ни единого признака других Железных Рук — лишь сервиторов да серфов, закутанных в истрёпанные серые одежды. Он сделал глубокий вдох и снова спросил себя, почему же так жарко.— Корабль с целым хозяйством каркасов штурмовых судов, но только с "горсткой" воинов... — сказал Борей, позволяя словам подвиснуть в воздухе. — И теперь Афаната нигде не видно, — он посмотрел на Крия с мрачным лицом. — Секреты, — тихо пробормотал он, как будто следуя за нитью своих подозрений.— Нет, причины, — сказал Крий. Борей держал его взгляд. — Они остаются моими братьями. Даже если они изменились. Мы остаёмся роднёй. Мы остаёмся..."...сынами мёртвого отца". Мысль засела в голове, и он ощутил, как внутри снова поднимается волна опустошённости."Глядите", — раскатилось по мостику из вокс-динамиков. В голове у Крия тут же прояснилось, и он посмотрел вверх на командный трон. В воздухе снова прогрохотал голос Фидия: "Они идут".Крий вернул глаза на гололитический дисплей. На краю проекции моргнули красные руны, отмечающие неприятельские корабли. Рядом с расползающейся кучкой судов начали формироваться названия.— Сыны Хоруса, — выдохнул Борей. — Они даже не скрывают своей принадлежности.— Они хотят, чтобы мы знали, кто они, — сказал Фидий. — Они хотят, чтобы когда они нас уничтожат, мы знали, что это были они. В этом они не изменились.Крий прочёл сведения, сыплющиеся из вражеских судов. Он узнал их всех. Три корабля имели стреловидные корпуса в обшивке из бронзы и адамантия цвета морской зелени. Они были рождены в кузницах Арматуры и презентованы Хорусу Жиллиманом. Повелитель Ультрадесанта назвал свои подарки "Ударом Копья", "Волком Хтонии" и "Рассветной Звездой", и мало какое судно могло состязаться с ними в скорости и свирепости.Четвёртый корабль, большего размера и с более сглаженными очертаниями, имел прошлое, которое тянулось вглубь веков к первым войнам за рубежами лучей солнца Терры. Император окрестил его "Детищем Смерти", и он всё ещё носил это имя в предательстве.— Две тысячи легионеров, — пробормотал Крий, подсчитывая возможную численность. — Если нам повезло, то у них будет некомплект.— Они стреляют! — крикнул Борей.Крий увидел, как от четырёх кораблей отделяются расходящиеся значки. К ним неслись группы торпед.— Двенадцать секунд до удара, — объявил одетый в серое член экипажа.— Почему вы не стреляете в ответ? — выкрикнул Крий. Фидий не сказал ни слова. По мостику разнеслось нарастающее цоканье машин, экипаж гнул спины над тысячей задач, но орудия "Фетиды" продолжали молчать. — Вы должны...Мостик качнуло от первых разрывов. Крий пошатнулся и восстановил равновесие. Один за другим зазвучали сигналы тревоги. Взметнулось рыжее пламя. Воздух наполнился вонью обугливающегося мяса — члены экипажа сгорали на своих постах, их крики терялись в какофонии звуков. В пространство мостика начал поступать белый газ. Фидий был неподвижен в своём троне. Крий спросил себя, осознаёт ли тот вообще, что происходит перед ним, или его подключенный к интерфейсу ум видит сейчас лишь тьму за бортом.По судну пронёсся ещё один удар. Палуба накренилась, на секунду исчезла сила тяжести. Тела смертных взлетели в воздух. Кабели вырывались из плоти. Наружу брызнула кровь, её капельки разбивались на шарики, зависающие в воздухе. Крий поднялся с палубы вместе с остальными, закувыркавшись вверх тормашками. Затем гравитация включилась обратно. Он рухнул вниз, покатился и поднялся на корточки. Борей обнаружился рядом, уже на ногах.Вокруг них, в дыму и пламени, царил хаос.— Нам надо найти Афаната, — выкрикнул Крий. — Если Фидий не станет слушать, то он должен. Им нужно бежать, пока их не смяли.Борей бросил взгляд на окружающий хаос и кивнул. Они дружно поднялись с палубы и бросились к двери. За их спинами продолжали кричать тревожные сирены.Сидя в командном троне "Фетиды", Фидий с гневом ощущал, как содрогается его корабль. "Фетида" истекала кровью по всему корпусу. Свежие дыры в её изрубцованной шкуре брызгали газом, плазмой и машинными жидкостями. Он ощущал каждую волну повреждений как вспышку боли, пронзавшую то, что ещё оставалось от его плоти. Невелика цена. Ерундовина.В висящей перед ним голо-проекции плавали красные отметки вражеских судов. Они стремительно приближались.— Развернуться им навстречу, — произнёс он. — Поддать мощности двигателям. Секундой позже он почувствовал, что корабль начал повиноваться. Сработали новые сигналы тревоги и были отключены членами экипажа и адептами, присутствовавшими на мостике, — те были не настолько глупы, чтобы оспаривать приказ."Это будет такой огненный ураган, что будь здоров, — подумал он. — Возможно, наш последний, — он поёжился в своей броне. — Нет, эта война для нас ещё не закончена. И нипочём не закончится, пока у нас ещё есть силы."— Вражеские цели, тридцать секунд до входа в пределы досягаемости артиллерии, — объявил потрёпанный офицер-сигнальщик. Фидий даже не кивнул — он уже знал и мог видеть, как иссякает, сходя на нет, дистанция до трёх кораблей Сынов Хоруса.— Начать обряды, — сказал Фидий, перекрывая шум мостика. — Пробудить их.Крий встал, завидев двери. Его кожа пошла мурашками, дыхание спёрло в горле. Позади него остановился Борей, поднимая глаза, чтобы отследить высоту дверей, уходящих во мрак наверху. Щербатый адамантий был покрыт конденсатом. Воздух был очень горячим, словно они стояли рядом с огнём. Лужа, скопившаяся на пороге, курилась паром; чёрное зеркало её поверхности нарушалось лишь сотрясениями от космической схватки, которая крушила корабль. Крия захлестнуло ощущение, что это место дожидалось, чтобы он его нашёл.Они обнаружили его случайно. Бегая пустыми коридорами "Фетиды", они чувствовали, как корабль сотрясает в битве, и видели, как тускнеет и моргает освещение, но не нашли никаких признаков Афаната. Затем двери просто оказались в этом месте, нависнув над их головами.— Оружейный склад, — сказал Борей.Крий покачал головой, но промолчал и двинулся вперёд. Лужа на пороге заколыхалась вокруг его ботинок. Помещение по ту сторону дверей когда-то было оружейным складом, припомнил он. — Но оружейный склад не запотевает от конденсата, — произнёс он. — Как и не наводняет жарой целый корабль. Он медленно поднял свою металлическую руку, протянул её, затем замер в миллиметре от того, чтобы коснуться дверной поверхности.— Мы должны продолжать поиски, — сказал Борей.Крий покачал головой. В его рассудке стрекотала логика, работая быстрее и чётче, чем когда-либо с тех пор, как он покинул Терру. Выводы плясали почти в пределах досягаемости, ожидая данных, чтобы отбросить лишние версии.И через все его мысли красной нитью проходила уверенность, что все ответы находятся по ту сторону стоящих перед ним дверей...Он чуть сдвинулся вперёд. Борей протянул руку, чтобы оттащить его назад.Крий прижал ладонь к металлу, усеянному бусинками влаги. Он ощутил контакт как горячее покалывание, которое распространялось по его нервам. По дверям светящимися линиями разбежались контуры электрических цепей.  С лязгом разблокировалось что-то невидимое.Крий отпрянул.На поверхности дверей появилась щель. Она медленно расширилась. С той стороны на них воззрилась тьма.— Неприятель открывает огонь, — объявил офицер-сигнальщик. Взревели тревожные сирены. Фидий ждал, отсчитывая временные интервалы, наблюдая за вражескими кораблями в голо-проекции. Они, конечно же, не бросились прямо на "Фетиду" — для этого Сыны Хоруса слишком хорошо знали военное дело. Два из четырёх кораблей — "Удар Копья" и "Волк Хтонии" — ускорялись по прямой, в то время как "Рассветная Звезда" и "Детище Смерти" выписывали широкие дуги, чтобы зажать "Фетиду" в клещи своей огневой мощи.Они собирались излупцевать её торпедами и затем приблизиться, чтобы взять судно на абордаж. Фидий был в этом уверен. Несмотря на изменения, привнесённые временем и предательством, в глубине души Сыны Хоруса всё ещё оставались волками. Сейчас они будут вести себя, как эти хищники, действуя стаей, калеча и загоняя в угол свою добычу, перед тем как нанести смертельный удар.В пустотные щиты "Фетиды" ударили макро-снаряды — сначала один, потом второй, затем они посыпались градом. Фидий смотрел, как срывает щиты, — гигантские радужные мазки энергии сверкали на краю его восприятия. В нос "Фетиды" ударил стометровый плазменный шар, и корабль содрогнулся; оторванным струпом закувыркался прочь раскалённый добела кусок брони. Фидий не отводил взгляда от центра голо-проекции, от значков вражеских судов. Корабль сотрясался всем корпусом, продолжая свой нырок в сплошную стену неприятельских выстрелов.Он ощутил, как процедуры пробуждения начинают оттягивать энергию от второстепенных систем. Реакторы взвыли предупреждениями о недостатке питания. Если бы численности экипажа всё ещё хватало, чтобы приставить людей к орудиям, для их включения не достало бы мощности.— Приготовиться к запуску, — произнёс Фидий.Двери зашипели, закрываясь за их спинами. Крий стоял во тьме, его глаза щёлкали и жужжали, выискивая любые клочки света. Незащищённую кожу его лица начал кусать холод."Температура ниже порога, требуемого для поддержания жизнедеятельности, — щёлкнуло в его уме. — Непосредственная угроза отсутствует".Тишину прорезал скрежет стали — Борей извлёк свой меч.Глаза Крия переключились в режим тепловидения. Холодно — голубое и чёрное. Холодно, безмерно и неимоверно.Через его линзы проплывали строчки данных. Он не обращал на них внимания, пытаясь различить хоть какие-то узнаваемые очертания в голубых кляксах во мраке.— Направленный свет, — прошептал он, и его глаза зажглись, как мощные фонари. Участок перед ним был заставлен аппаратурой, чьи ряды уходили во тьму, заполняя пространство, которое когда-то вбирало в себя "Грозовые Птицы" и танковые батальоны. Штабели цилиндров и плоские прямоугольные контейнеры стояли, окружённые хитросплетением труб. На чистом куске пространства перед дверями располагалось низкое возвышение из полированного железа.Над его поверхностью, на расстоянии где-то в ширину пальца от неё, парил скипетр, сделанный из отфрезерованного и полированного металла. Возвышение и устройство в виде скипетра были единственным предметами, казавшимися свободными от инея, который покрывал всё остальное в помещении.— Искусственная регуляция температуры, — пробормотал Крий, ведя лучами своих глаз через мрак. — Это помещение переустроили, установили это оборудование. В этом причина высокой температуры на судне — тепло, отводимое отсюда, должно куда-то уходить.— Секреты, — прорычал Борей, с присвистом выпуская белый пар сквозь стиснутые зубы.Крий сделал вдох, в первый раз обращая внимание на то, чем отдаёт стоячий воздух: его обонятельные рецепторы затопило нотками машинного масла и антисептика. Его логические умопостроения пришли к неопределённым заключениям, и он непроизвольно щёлкнул фокусировочными кольцами глаз. Он шагнул вперёд, его механические сочленения и броня скрипели на морозе. Он осторожно миновал возвышение.Ближайший агрегат навис над ним, сверкая в ледяной шкуре. Он стоял чуть в стороне от остальных, точно генерал во главе армии. Точки присоединения трубок и труб к верху и бокам агрегата покрывала шуба из замёрзших жидкостей. Крий поднял руку перед собой, растопырил свои металлические пальцы и коснулся поверхности. Металл звякнул о металл. Тактильные датчики зазудели, сообщая его холодному рассудку: адамантиевая структура с малой толикой серебра и других, неизвестных, элементов. Слабая пульсация отзывалась тупой болью в его пальцах. Он повёл рукой, отслеживая ими металлическую поверхность, пока они не наткнулись на заросший инеем хрусталь.Он замер, потом отпрянул. Там что-то было, он мог это видеть сквозь крошечное окошко, которое его пальцы расчистили во льду.— Что это? — голос Борея, казалось, взлетел вверх и исчез во мраке.В голове Крия щёлкали вычисления, следуя маршрутами умозаключения и вероятности, формируя выводы.— Это могильник, — тускло прошелестел Крий. Он медленно поднял руку ещё раз и соскрёб со стекла иней. Его глаза пролили свет в пространство по ту сторону.На него смотрел железный череп.Ум Крия впал в ступор. Данные по-прежнему проплывали перед его взглядом, но он больше не уделял им ни малейшего внимания. В ушах звенело.Из своего ледяного кокона на него смотрел замороженный Афанат."Как можете вы надеяться добиться здесь чего-то помимо вашей смерти?" — услышал он свой собственный вопрос, отдающийся в его уме, и ответ Афаната, донёсшийся из глуби памяти:"Это больше не война под флагом надежды, брат, — это война ради отмщения, война на истребление".И с этим воспоминанием пришло неизбежное заключение, вытекающее из накопленных данных."Кибернетическое воскрешение, — выдохнула логика в его уме. — Афанат мёртв. Они все мертвы. Они вышли из этого сна, чтобы поприветствовать нас, когда мы прибыли, и затем вернулись в его объятия. Они повернули ключи от царства мёртвых".— Нет, — услышал он слово, бессильно слетевшее с его собственных губ. — Нет, это запрещено. Наш отец запретил нам отпирать те врата."Феррус Манус мёртв".Крий не мог пошевелиться. В голове крутились обломки мыслей, его глаза прикипели к этим контейнерам-гробам, которые рядами уходили вдаль, стоя под своими саванами из инея. Их были сотни.Палубу под ногами тряхнуло. С далёкой вышины потолка просыпался отколотый лёд. "Фетида" была внутри сферы битвы."Смерть — это всё, что сейчас есть, Крий".Палубу снова тряхнуло. По всей длине помещения зажглись голубые огни, и передняя часть контейнера разошлась надвое с глухим треском, который эхом раскатился по залу. Из решёток и труб излился газ. Крий смотрел не отрываясь, его глаза всё ещё продолжали светиться. Вспыхнул меч Борея.Ещё один раскат треска, и Афанат шагнул на свободу. Палуба звенела под его поступью, вместо мышц ходили поршни. Его оружие сбрасывало свои ледяные чехлы, приходя в боевую готовность. Он постоял так секунду, его сочленения пыхали паром, сервоприводы пощёлкивали.Затем он посмотрел на Крия. Его глазные линзы светились голубым.— Теперь ты видишь, Крий, — проскрежетал Афанат таким голосом, точно дробилось на куски стылое железо. Его деактивированный силовой кулак сгрёб скипетр с возвышения. Крий мог разглядеть руны Медузы, которые бежали кольцами по поверхности устройства, и все они сейчас светились тусклым светом. Он едва ли не ощущал привкус экзотических энергий, заключённых в его сердцевине. — Вот теперь ты понимаешь.Интерфейсные соединения вливали в Фидия страдания "Фетиды", и он чувствовал, как его плоть колотит от симпатической боли. Во рту была кровь, и ещё больше её сворачивалось на внутренних поверхностях его брони.— Слабость, — прорычал он сам себе и заставил свой ум сосредоточиться."Удар Копья" и "Волк Хтонии" уже пронеслись мимо "Фетиды" и теперь резко разворачивались, стреляя на повороте. Её заднюю часть начали полосовать турболазеры, врезаясь вглубь и прожигая себе путь в её нутро. "Рассветная Звезда" и "Детище Смерти" приближались, их носовые и спинные орудия молотили в борта "Фетиды". Фидию представилось, что он может ощущать, как его собственная плоть поджаривается вокруг имплантированных гнёзд разъёмов.Всё было так, как ему и полагалось, но вместе с тем — ужасно неправильно.Штурмовые катера стояли наготове, абордажные торпеды только и ждали, чтобы войти в пусковые трубы, но пробуждённым мертвецам ещё только предстояло их наполнить. Им уже полагалось бы хлынуть на нижние палубы кораблей XVI Легиона. Но они слишком замешкались, или же процессы пробуждения не увенчались успехом. К этому моменту Афанат уже должен был пробудить остальных от их сна.Фидий попытался подать ему сигнал, но единственным ответом был треск статики. Им нужно было произвести запуск — им нужно было ударить по атакующим их кораблям сейчас. У них не было орудий — от них была отведена вся энергия, чтобы держать мертвецов в спящем состоянии и чтобы бросить "Фетиду" в битву.Всё искажалось перед глазами. Он поборол вязкую волну тумана в своей голове. Им требовалось время. Если бы они смогли протянуть ещё чуть-чуть...— Вывести нас поверх них, — приказал он.Двигатели напрягли все свои силы, в сознании Фидия начали скапливаться поступающие доклады. Если им удастся зайти по дуге над плоскостью вражеской атаки, то, когда пробуждение завершится, они могут нырнуть обратно в ураган выстрелов. Они всё ещё могут добыть себе этот миг отмщения. Его разум спешно переделывал расчёты. Они всё ещё могут это сделать. Они могут...Веерные залпы, которые синхронно произвели "Рассветная Звезда" и "Детище Смерти", ударили "Фетиду" в хребет. По её надстройке прокатилась взрывная волна. По всему внешнему корпусу разлетелись вдребезги купола. Стометровые шпили закувыркались в вакуум, как щепки от сломанного копья.Фидий впился пальцами в подлокотники трона, не давая себе упасть. Он ощутил запах горелого. Что-то, лопнувшее глубоко внутри его тела, сейчас запекалось в жару́ его раскалённых машинных соединений. Его глаза сфокусировались на голо-проекции сферы битвы, на пульсирующем зелёном значке "Связанного Обетом", прячущегося в тени астероида и, по-видимому, забытого всеми.Им требовалось выиграть время, неважно какой ценой, или от их смертей не будет никакого проку.Закряхтев от усилия, он открыл вокс-канал дальней связи.— Помогите нам, — прокаркал он окровавленными губами.В течение секунды ничего не менялось. Затем "Связанный Обетом" пришёл в движение. Показатели реакторов заполыхали в полную силу, выводя корабль в границы сферы битвы. Он набирал ускорение, его двигатели пылали, как пленённые солнца.Фидий видел всё это, и тем не менее понимал, что этого недостаточно. "Связанный Обетом" ещё не вышел на дистанцию стрельбы. Не успел Фидий об этом подумать, как "Удар Копья" завершил разворот, уходя в занос от набранного импульса. Его орудия зафиксировались на "Фетиде".В заднюю часть корпуса вонзились жгучие энергетические лучи. Из ран засочился расплавленный металл. Лучи вгрызались всё глубже и глубже, и пластины брони уже начинали светиться от нагрева.— Что вы наделали? — голос Крия звонко раскатился в ледяном воздухе, перекрыв даже грохот битвы за бортом.Афанат не ответил, однако оглянулся на ряды обледеневших контейнеров. И тогда Крий это ощутил — трепет в воздухе, похожий на дыхание, сдобренное статикой.Он открыл рот, чтобы продолжить, но Афанат заговорил первым, лязгая поршнями и шестернями своего массивного тела.— Со временем логика отказывает. Ты это заметил? Чистый поток данных и рассуждений — он просто иссякает спустя какое-то время. Ты продолжаешь свои попытки понять, договориться с реальностью о том, что случилось, но понимать нечего, и договариваться не о чем.— Вы...— Путь железа, логика машины — они предназначались для того, чтобы сделать нас сильными, чтобы возвысить нас над плотью, — Афанат сделал паузу, и когда его голос раздался вновь, в его мёртвом, электрическом гудении звучала ярость. — Но это была ложь. Железо может разлететься на куски, в логике могут быть изъяны, а идеалы могут не оправдать ожиданий.— Что ты такое? — потребовал от него Борей, и Крий бросил взгляд на храмовника. Тот так и не шевельнулся, но в его неподвижности чувствовалось сдерживаемое бешенство. Афанат медленно перевёл на него взгляд.— Я исстванский мертвец. Легионер из Несущих Слово снёс мне когтем пол-черепа. Я пал, как и столь многие из нас. Фидий забрал меня с поля битвы — меня и стольких, скольких смог. Наша плоть отказала, и наше геносемя сгнило в наших трупах, но того, что от меня осталось, было достаточно, — Афанат поднял скипетр и начал глядеть на информационные руны, покрывающие его поверхность. — Он знал секреты Эгидских Протоколов и Скаркозановой Рецептуры, устройств и процедур времён Древней Ночи, которые наш отец держал в недоступном для нас месте. Фидий создал меня заново и дал мне вторую жизнь, жизнь льда и железа. Долгое время я не мог вспомнить, кем я был, но в конце концов часть прошлого вернулась. Это редкость. Большинство этих пробуждённых мало что помнит, — Афанат поглядел в сторону контейнеров, которыми было заставлено помещение. — Но все помнят, что значит ненавидеть.— Примарх запретил то, чем вы являетесь, — прорычал Крий. — Феррус Манус...— Пал, — негромко произнёс Афанат. — Я это видел, брат. Наш отец умер на моих глазах.Крий ощутил, как по телу разливается холод. Его ум больше не функционировал как следует. Он был не в состоянии рассуждать — он мог лишь ощущать, как лёд образует свои занозы в его плоти и аугметике."Феррус Манус пал"."Он не оправдал ожиданий".На его рассудок накатывала тьма, разрастаясь грозовым фронтом, клокоча гневом."Он покинул нас. Так что остаётся от его власти — теперь?"Афанат глядел на него, кивая. Его глаза были голубыми солнцами, сияющими в его железном черепе.— Да, — произнёс Афанат. — Теперь ты это понимаешь. Значит, вот что оставил нам наш отец. Не логику, не интеллект, но ненависть. Таков урок, преподанный его смертью. Это будет последняя война, война, ведущаяся ради отмщения, а не из соображений рассудка. Ничего другого не существует. Ни приказы, ни обеты уже ничего не значат. Ты знаешь, что это так, Крий. Ты не можешь этого отрицать.— Я зову это предательством! — взревел Борей. Крий увидел, как меч храмовника прокручивается размытым пятном молнии и полированного металла. Клинок ударил по кисти Афаната, вгрызаясь на глубину и разбрызгивая кровь и масло. Скипетр упал на палубу. Борей ударил снова, вращая клинок над самой палубой, чтобы подрезать ногу легионера Железных Рук.Афанат упал, и Борей занёс меч над головой для смертельного удара. Крий среагировал, даже не успев ни о чём подумать, его пальцы стиснулись вокруг предплечий Борея. Храмовник Имперских Кулаков без малейшей заминки развернулся, стремительный как хлыст. Крутящий момент оторвал Крия от палубы, и он завертелся в воздухе, рухнул на землю, покатился и начал подниматься, только чтобы встретиться с бронированным ботинком, опускающимся на его грудь.— Еретик, — выплюнул Борей. Крий услышал это слово, почувствовал, как оно ранит, в то самое время, как ботинок Борея врезался в его нагрудник. Удар сотряс всё его тело, но он успел заметить краем глаза, как Афанат поднимается на ноги, протягивая руку за скипетром.Борей уже разворачивался, за его мечом тянулся молниевый разряд.— Нет! — выкрикнул Крий и бросился вверх. Он ударил Борея плечом, и они оба повалились. Крий ощущал, как поле клинка Борея выжигает лак с его брони. Они ударились о палубу с глухим треском. Борей уже извивался под ним, всё ещё сжимая свой меч.Палуба сотрясалась. Сотрясалось всё помещение.Борей ударил вверх свободной рукой, впечатывая её в лицо Крия и сминая металлическое гнездо, окаймляющее его левый глаз. Поле зрения Крия пошло паутиной трещин. Борей высвободился, затем перекатился и встал. Остриё его меча светилось."Я паду здесь, — подумал Крий. — Как и наш отец, я паду под клинком потерянного друга". Он глядел в холодные, безжалостные глаза Борея и чувствовал, как его плоть захлёстывает облегчение. Сломанные шестерёнки логики в его рассудке бездействовали.Меч Борея потрескивал с вожделением палача. Он вознёсся высоко над Крием, сияя полоской грозы, и вонзился вниз.Афанат, появившись из тумана под визг поршней, ткнул Борея наискосок в левое плечо. Храмовника развернуло от удара.Крий чувствовал разливающийся по телу холод, словно тающий лёд этого зала добирался до его нутра. Казалось, что ход времени замедлился до тонкой струйки, до угасающего пульса. Крий смотрел, как Афанат подступает для второго удара, и осознавал, что, мёртвый он или нет, но его собрат по Легиону не выживет в этой стычке.Афанат обладал стремительностью, какую может иметь лишь космодесантник, но Борей был быстрее.Потерявший устойчивость Имперский Кулак обратил своё спотыкающееся движение в удар, и остриё его клинка взрезало кабели и поршни под мышкой у его противника. Крий увидел, как сверкнула жидкость, чёрная в голубом свете. Афанат начал поворачиваться, но Борей уже вытягивал свой меч обратно для смертельного удара.Крий поднялся на ноги. Его конечности сковывала боль. Из него хлестала кровь. В груди разливался холод. Он продвинулся на шаг вперёд, вытягивая из-за спины молот.Борей сделал выпад. Кончик его меча встретился с уже ослабленной бронёй под мышкой Афаната.Крий ощутил, как включается молот в его руке. Взгляд туманила тёмная пелена.Борей выдернул свой клинок наружу, раскроив грудь Афаната.Крий взревел.Борей развернулся, и их взгляды встретились.Удар молота Крия раздробил пластрон Борея и подкинул его в воздух. Храмовник врезался в палубу и не поднялся.Покачиваясь под шипение недовольных сервоприводов, Крий поглядел на Афаната. Легионер Железных Рук лежал на палубе, его туловище было вскрыто, обнаруживая металлические компоненты, которые пощёлкивали среди обмороженной плоти его груди. Кровь и масло образовали вокруг него лужу с тёмной зеркальной поверхностью. Крий услышал жужжание собственных глаз, пытающихся навестись на фокус. Палуба зашаталась, и внезапно цепенящий холод, который он чувствовал в груди, окутал всё его тело. Он посмотрел вниз, на тёмную жидкость, покрывающую его туловище и ноги. Она била толчками из широкой раны в его рёбрах.Он упал на колени, видя, как палуба встаёт ему навстречу. Он встретился взглядом с умирающим Афанатом. В этих глазах не было ни печали, ни жалости.— Мертвецы должны пойти, — прохрипел Афанат. — Ради отмщения. Мы помним. Мёртвые помнят...Его голос умолк, дыхание булькало статикой. Его глаза потускнели, в их глубинах мелькнула последняя искра непокорства, и затем они стали пустыми.Крий медленно повернул голову. Перед глазами всё расплывалось, превращаясь в группы пикселизованных квадратов. Он чувствовал пустоту внутри, ту самую пустоту, которая была там с тех самых пор, как он услышал о смерти своего отца. Она распахнулась, приветствуя его.Боль и оцепенение наваливались скопом при каждом медленном движении. Скипетр лежал на палубе, в том самом месте, где он выпал из руки Афаната. По его светящимся рунам была размазана кровь. Крий дотянулся до устройства, стиснул его в руке и поднял с пола. Ощущение было такое, словно он схватился за разряд молнии."Феррус Манус мёртв".Его глаза уже не фокусировались, но пальцы нащупали руны, которые были вырезаны по всей длине скипетра."Как и мы все".Он повернул каждое из колец."Мы — призраки умерших, оставшиеся в гибнущих землях".Его пальцы нашли кнопку запуска."И всё, что осталось на нашу долю, — это отмщение".Позади него, хрустнув расколовшимся льдом, открылся ещё один контейнер, затем ещё и ещё. Фигура за шаркающей фигурой неуклюже ступали на палубу. Крий успел почувствовать, как пульсирует скипетр, прежде чем тот выскользнул из его пальцев. Тьма протянулась ему навстречу.Она была тёплой и отдавала железом, как вынутый из огня металл, как плоть и кровь.Последним, что Крий увидел перед тем, как вокруг него сомкнулась ночь, были его мёртвые собратья, марширующие на войну, и лёд, осыпающийся от их поступи."Фетиду" крутило веретеном, её двигатели цеплялись за пустоту в попытке восстановить контроль. В корму дышали вражеские суда, стянувшиеся к своей добыче. По всей поверхности их корпусов распахивались тёмные зевы пусковых отсеков, но в то время, как их собратья выходили на абордажную дистанцию, "Рассветная Звезда" и "Детище Смерти" продолжали вести огонь. Макро-снаряды взламывали внешний корпус "Фетиды", а плазма расширяла раны, готовя дорогу воинам, ожидающим в десантных модулях "Коготь ужаса" и штурмовых катерах. Сейчас расстояния были малы, вся схватка была втиснута в сферу битвы диаметром не более тысячи километров. Сынам Хоруса казалось, что смерть "Фетиды" неотвратима, но в то самое время, как отдавался приказ высадиться на раненый корабль, ситуация изменилась."Связанный Обетом" ворвался в бой, точно брошенный кинжал. Полотнище света, протянувшееся от корабля Имперских Кулаков, ударило в "Рассветную Звезду". Пустотные щиты не выдержали, полопавшись, как водяные пузыри с маслянистыми разводами. "Связанный Обетом" выстрелил снова, резко наращивая ускорение. В корпусе неприятельского судна прорвались плазмоводы, затапливая отсеки энергией, раскалённой до солнечных температур. В машинных отделениях закричали тысячи людей, чья кожа сгорала в этом пекле."Рассветная Звезда" содрогнулась. Размазывая пламя по черноте космоса, она начала разворот, чтобы навести орудия. У "Связанного Обетом" с его наполовину истощённым энергозапасом всё ещё оставался один вид оружия.Высоко в башне корабельного мостика капитан Кастерра кивнул сервитору в люльке из клубка кабелей.— Запустить торпеды. Ракеты скользнули в пустоту, их внутренние маневровые двигатели, зажёгшиеся при входе в вакуум, помчали их впереди "Связанного Обетом". Каждая имела размер с жилую башню улья, а её боеголовка была артефактом, преподнесённым в дар Рогалу Дорну жречеством Адептус Механикум Марса.С подбитой "Рассветной Звезды" стеной поднялись снаряды-перехватчики. Торпеда за торпедой взрывались, не успев достичь своей цели.Затем одной удалось проскользнуть. Она ударила "Рассветную Звезду" высоко в борт и вонзилась глубоко в нутро боевого корабля."Рассветная Звезда" продолжала разворачиваться, окружённая дымкой обломков и мерцанием отказывающих пустотных щитов. Затем вихревая боеголовка торпеды взорвалась спиралью неонового света и ревущей тьмы. От "Рассветной Звезды" практически ничего не осталось, её корпус превратился в осколки, разодранный изнутри сверхъестественными силами. На её месте осталась светящаяся рана, завывающая немыслимым звуком. Затем она схлопнулась в ничто.Оставшиеся корабли XVI Легиона дрогнули в своём напоре. "Удар Копья" сошёл со своего курса на перехват "Фетиды" и развернулся к "Связанному Обетом". Остальные сбросили скорость, перекидывая энергию на щиты и орудия.Этой передышки хватило. "Фетида" оторвалась от атакующих её кораблей, заходя над ними по пылающей дуге, и нырнула обратно в испятнанный адским пожаром вакуум между своими врагами.Фидий смотрел из своего трона, как вражеские корабли встают ему навстречу. "Волк Хтонии" и "Детище Смерти" стремительно поворачивались, пытаясь навести свои орудия. "Фетида" продолжала свой нырок. От её бортов отрывались осколки брони размером с боевой титан, в кильватере клубились текучее пламя и пылающий газ. Развернувшись, неприятельские суда открыли огонь, усеивая "Фетиду" взрывами.На краю схватки "Связанный Обетом" развернулся к приблизившемуся "Удару Копья", выстраиваясь на одну линию с врагом. Оба корабля открыли огонь. Их щиты лопнули, и носы судов запузырились огненными волдырями. Затем корабли пронеслись мимо друг друга, ведя обстрел цепочкой последовательных залпов. Брюхо "Удара Копья" было разодрано снарядами макро-пушек, волна их детонаций сметала прочь решётчатые фермы и сенсорные "тарелки".  "Связанный Обетом" принял ответный огонь на свой незащищённый корпус — пылающая плазма попала в зияющий ствол батарейной пушки, вызвав детонацию снаряда в казённике, и весь борт корабля внезапно начало разносить взрывами.Он начал уходить в штопор, двигатели продолжали мчать его дальше, пока пожары на палубах пожирали его изнутри.Фидий на мостике "Фетиды" молча выслушал последние сигналы "Связанного Обетом". Вокруг него горбатились над своими задачами сервиторы и члены экипажа, бормоча на бесстрастном языке двоичного кода и диалекте Медузы. В глубинах складок собственного мышления он смотрел, как отчётливо и ярко сияют данные с его корабля. Индикаторы повреждений вопияли насыщенным красным цветом. Значки, показывающие выходную мощность двигателей, настойчиво вспыхивали.Он знал, что всё это означает. Он почти что ощущал это в своём теле. Они были на грани смерти, и внутри, и снаружи. Сейчас это было неважно.На краю его сознания набирали силу голоса мертвецов: одни — монотонные человеческие, другие — невнятный машинный код. Мёртвые шагали на войну, и это всё, что сейчас имело значение. Сотни их изливались из ледяного сердца "Фетиды", чтобы наполнить ветхие штурмовые катера и абордажные торпеды.Фидий ждал, омываемый криками своего корабля и шёпотом своих братьев."Фетида" вклинилась между "Волком Хтонии" и "Детищем Смерти". Из обоих кораблей полоснули новые энергетические залпы. "Фетида" содрогнулась, и воздух, пропитанный вонью горящего металла,  наполнился воплями двоичного кода.Сидя в клубке кабелей своего трона, Фидий ощущал, как пульсируют яростью корабельные системы. Он позволил, чтобы это чувство росло внутри него, отгородившись от всех прочих ощущений. Неприятельские суда были так близко, что если бы они выстрелили сейчас, то подбили бы друг друга.— Запуск, — произнёс он, и его корабль откликнулся.Двигатели "Фетиды" выключились. Запустились тормозные установки, сражаясь с импульсом корабля. Вдоль его боков и брюха открылись вакуумные шлюзы, рассеивая в космос катера на выдохах стартового пламени. Они кишели в зазоре, добираясь до корпусов кораблей своих врагов. Магма-взрывы бурлили, прожигая переборки, гравитонные заряды разламывали броню, и штурмовые катера грудились вокруг пробоин, как мухи на кровавой ране.Первые из мёртвых Железных Рук сошлись с Сынами Хоруса на батарейных палубах "Волка Хтонии". Палубы под погребами боеприпасов были усеяны трупами орудийной прислуги, задохшейся и сокрушённой взрывной декомпрессией. В оставшихся карманах атмосферы трепетал маслянистый свет пламени. Железные Руки наступали, их оружие выплёвывало смерть. Пол дрожал под их медленной поступью.Противовзрывные двери, что располагались дальше по палубе, открылись, внутрь хлынул задымлённый воздух. Сыны Хоруса прошли через них компактными клиньями, держа тяжёлые пехотные щиты сплошной стеной. Наступая, они стреляли — болты вспарывали воздух, врезались в доспехи и детонировали. Пал первый легионер Железных Рук, его выкованное заново тело разорвало на части множественными взрывами. Его братья отплатили врагам той же монетой. Пучки выстрелов из волкитного и плазменного оружия озарили мрак неоновым светом. Бронированные фигуры исчезли в потоках пламени и псевдо-солнечного света. Щиты вре́зались в доспехи, из-под зубьев цепных мечей, заскрёбших по керамиту, полетели искры. Железные Руки перешли на клинки, на молоты, принялись выпускать в упор энергетические выстрелы и разрывные снаряды. Покойники заново принимали смерть в тишине, звуки их кончин украла безвоздушная пустота.А мёртвые всё изливались из "Фетиды". К тому времени, как Железные Руки захватили батарейные палубы, по всему "Волку Хтонии" возникла дюжина других плацдармов. Сыны Хоруса начали иссякать в числе, они отступали, стягиваясь в тесные кольца сопротивления.В пустоте космоса, и "Детище Смерти", и "Волк Хтонии" продолжали скользить сквозь вакуум по своим первоначальным траекториям. Внутри "Детища Смерти", Железные Руки ударили по командной цитадели корабля, дюжинами врываясь в башни и бастионы, которыми был окружён купол мостика. Сыны Хоруса встретили наступление Железных Рук заслонами подавляющего огня и постепенно его остановили, а потом дали сигнал к контратаке. Терминаторы продирались сквозь отработанные снарядные гильзы и груды трупов, в их броне цвета морской зелени отражались дульные вспышки и свечение силовых полей. Какое-то время казалось бесспорным, что "Детище Смерти" отбросит мертвецов назад в пустоту.Случайность покончила с этой надеждой.Кишащий абордажниками "Волк Хтонии", который снова разворачивался к "Фетиде", выпустил торпеды. Возможно, это была ошибка, быть может — паника или неисправность в какой-то системе на корабле, раздираемом изнутри на части. Запущенные вслепую торпеды промчались между крутящимися кораблями. Одна подбрила верхнюю часть корпуса "Фетиды" и расплескала пламя по её разрушенным башням. Остальные ударили в "Детище Смерти" чуть спереди от двигателей и сдетонировали близ магистрального плазмопровода.Взрыв без малого разорвал судно напополам. Оно начало уходить в штопор, двигатели продолжали тащить его дальше, а распространяющиеся взрывы пожирали его изнутри. Железные Руки продолжали наседать, в то время как завоёванный ими корабль разваливался на части.На "Волке Хтонии" Железные Руки в конце концов добрались до реакторных палуб и загасили пылающее сердце корабля. "Волк Хтонии" погрузился во мрак и тишину. Перед лицом смерти своих собратьев "Удар Копья" бросился наутёк к краю системы и нырнул в варп. "Фетида", которой было отказано в полном уничтожении её врагов, устроилась неподвижно рядом с умирающими судами, как хищник, усаживающийся закусить своей добычей.Покончив со своими задачами, те мертвецы, кто ещё был в состоянии ходить, удалились на "Фетиду", в ждущие объятия холодного забытья.Сквозь ледяные сны до Крия донёсся голос: "Пробудись".Сначала пришла боль, как это бывало всегда. Она началась в груди и разбежалась по его оставшейся плоти, опаляя жгучим прикосновением. Затем очнулось железо.Боль стала сильнее, она прошивала его насквозь, пронзительная и острая, как игла. Какой-то долгий миг он мог ощущать каждый поршень, сервопривод и искусственное волокно своего тела, но не мог ими двинуть. Он снова был пойман в ловушку, удерживаемый мёртвым грузом металла, с которым он был соединён. Кровь пульсировала по его плоти и неслась по его конечностям, отстукивая, как далёкий барабан. В ушах нарастали звуки: лязг машин, царапанье инструментов, стрекотня сервиторов, приступающих к своим задачам.Боль стала ещё сильнее, и она не слабела. Внутри нарастал инстинктивный порыв забиться, закричать, освободиться от железа, пока вся его воля не начала уходить на то, чтобы сохранять неподвижность. Затем этот миг прошёл.Его тело снова принадлежало ему. Вернулось зрение. Сначала возникла завеса статических помех, падающих из черноты, как снег. Затем появились очертания, потом цвета, следом — лицо, которое он узнал.— Пора, — произнёс Фидий.Крий кивнул. Вверх по позвоночнику судорожными рывками бежала боль."Феррус Манус мёртв".Как всегда, истина всплыла в его уме так же ярко и болезненно, как и в тот момент, когда он услышал её в первый раз. Сперва была пустота, потом — сосущая чернота горя, затем — гнев багровее крови, и, наконец, пришла ненависть. Холодная, безграничная и тёмная, как закалённое железо, она оформилась и стала потребностью, стала стимулом. Он отсёк все прочие эмоции и мысли, отключая их от своего разума, как излишние системы. Осталась лишь ненависть, купающаяся в лучах его боли.Он отвернулся от Фидия и посмотрел на кольцо Железных Рук, которые стояли перед ним с оружием в руках. Он встретился с ними взглядом, и в их глазах был холод. Он снова посмотрел на Фидия.— Мы достаточно близки к Солнечной Системе, — сказал Фидий.Крий не произнёс ни слова, но тронулся с места, и Железные Руки молча последовали за ним.Борей поднял глаза на Крия — с того дня, как они покинули Терру, кожа поверх угловатых костей его лица стала бледнее, а само оно осунулось. На храмовнике были чёрные одежды, а не его загубленная броня; толстые оковы на его запястьях и лодыжках соединялись цепями с адамантиевым ошейником, который окольцовывал его шею. Он выпрямился, звякнув звеньями цепей друг о друга. Его раны явно причиняли ему боль, но он исцелится и будет жить. Лицо Борея не выказывало никаких эмоций, но Крий уловил какой-то проблеск в глубине его глаз. Его рассудок взвесил возможности в отношении того, что это может означать: злость, жалость, решимость, узнавание? Он отмёл их все как не имеющие отношения к делу.В ангаре было так же тихо, как и во время их прибытия все эти месяцы тому назад. Тёмную каверну по-прежнему заполняли обобранные каркасы посадочных судов и боевых катеров, и всё так же было не продохнуть от жаркого воздуха. "Грозовой Орёл" Борея с чёрно-золотым корпусом стоял готовый к вылету, его прожекторы порождали озерцо света перед открытой посадочной рампой.— Мы на рубеже света, — сказал Крий. — Как только мы улетим, мы пошлём сигнал. Твои братья тебя здесь найдут.— Ты... как они, — произнёс Борей, переводя глаза с Крия на остальных Железных Рук.— Они мои братья, — ответил Крий.— Этому не будет конца, — негромко сказал Борей. — На том пути, которым ты сейчас идёшь, гибнет всякая надежда.— Надежда, Борей, была потеряна давным-давно, — голос Крия звучал тихим скрежетом. Он чувствовал, как стучат в груди машины, заменившие ему сердца. — Она была потеряна в тот миг, когда пал наш примарх, когда наши отцы стали смертными в наших глазах. Эта война кончится не так, как ты думаешь, Борей, и не так, как того желается твоему повелителю, — он замолк и поднял свои руки. Рассечённые цепи бряцнули в тех местах, где они по-прежнему свисали с его запястий. — Но хотя я и не вернусь с тобой, я сдержу своё обещание. Если ты желаешь получить это обязательство, то оно у тебя есть. Когда придёт время, ты можешь нас призвать.Долгое мгновение Борей держал взгляд Крия.— Как? — Игнарак.  Безмолвие гор, которые когда-то пылали и которые запылают вновь. Пошли это сообщение, прикрепив к нему одно слово. Если мы дотянем до того дня, мы тебя услышим, и мы отзовёмся.Борей ничего не ответил. Лицо храмовника уже снова замкнулось и закаменело, его выражение стало непроницаемым. Крий отступил на шаг назад и двинулся к выходу из помещения. Пара Железных Рук, стоявших по обе стороны от Борея, повела его вверх по рампе "Грозового Орла", и Крий услышал, как пилоты-сервиторы что-то затараторили своему кораблю на языке машин.Добравшись до верха рампы, Борей снова обернулся к Крию.— Что за слово? — позвал он. Крий посмотрел вверх на храмовника. — В том призыве, какое слово вас приведёт?Двигатели "Грозового Орла" заголосили, набирая мощность. Горячий воздух ангара заволновался.— Пробудитесь, — сказал Крий.Борей ещё какое-то мгновение стоял на верху рампы под нарастающим ветром и затем отвернулся прочь.