Подумав, что это камень, на котором, наверно было удобно сидеть, а может чесать свою задницу, кому-то из обитателей этой хижины, я решил вытащить его, чисто из вредности, надеясь лишить их такого комфорта. На поверку, оказалось, что это не камень, а вообще, непонятно что. Заинтересовавшись, я выгреб это наружу и стал исследовать, глубокомысленно переворачивая с места на места и тыкая в него древком, сломанного копья.
В конце концов, до меня дошло, что это некий артефакт. Сделан, то ли из меди, то ли из бронзы и им надо пристально заняться. С этой целью, я кинул его в воду, а потом достал его где-то через пару часов и стал оббивать окислы с помощью найденного камня.
Итогом моих трудов оказался, странной формы большой топор, который благодаря тому, что был сделан из бронзы, сохранился в практически первозданном виде, защищённый образовавшимися на его поверхности окислами и слоем грязи.
Я, долго его разглядывал, и всё никак не мог понять, где я видел его изображение, и незаметно для себя, подошёл близко к берегу реки, откуда брал воду для его очистки. Задумчиво глядя в её мутные жёлтые воды, я увидел морду и выпуклые глаза крокодила, с голодной жадностью уставившиеся на меня. И тут меня осенило.
– Точно! Крокодил, река Нил, Египет! В книжке о Древнем Египте это было, там были рисунки воинов изображённые на внутренних стенах древних пирамид, и это было оружие, тамошних воинов.
Взметая вверх кучу брызг, крокодил, так удачно натолкнувший меня на эту мысль, вылетел из воды и бросился на меня, собираясь сожрать. Об этом говорила, его широко разинутая пасть и выпученные в ярости глаза. Но я успел среагировать на автомате и отскочил в сторону, а потом, вместо того, чтобы убежать, очень сильно разозлился, отчего у меня в глазах, аж помутнело, они налились кровью и я бросился сам, в свою очередь на него.
– Ах, ты ж, блин животное паскудное, – орал я в запале на чистом русском.
– Я тебе, ять, сейчас покажу, как русского… блин негра жрать! Да ещё без предупреждения!
И подбежав к нему, я со всей силой опустил ему на морду… свой хопеш, а это был именно он.
Бронзовое оружие, тем и хорошо, что, не имея почти никакого режущего эффекта, обладает очень сильным ударным. За счёт веса и толстой кромки лезвия. Нанесенные с его помощью удары, являются дробительными и легко проламывают кости и наносят различные увечья через сколь угодно толстую кожу, любого живого существа, что сейчас оно и продемонстрировало.
Удар пришёлся по глазам крокодила. Один глаз сразу вытек, а другой был сильно повреждён. Крокодил забился от боли и стал хлестать своим мощным хвостом в разные стороны. Я еле успевал изворачиваться от его ударов, то и дело, подпрыгивая на месте и из стороны в сторону.
Хоть, крокодил и почти ничего не видел, но воду он видел не только глазами, а скорее чувствовал всей кожей и своим обонянием. Безошибочно развернувшись к воде, он, быстро перебирая лапами, помчал туда. Увидев это, я смог подскочить незамеченным и опять ударил со всей силы своим оружием по его задней лапе, с хрустом её сломав. Крокодил, открыв пасть, стал яростно ею мотать из стороны в сторону, надеясь достать меня своими зубами.
А я скакал, как белка, вокруг него. Чтобы не дать ему уползти в родную стихию. Я сломал ему ещё одну его лапу и тоже заднюю. Но, крокодил, не желал сдаваться, пока я, не прыгнул на него и зажав обеими руками хопеш, не нанёс ему, чудовищной силы удар по его позвоночнику в районе хвоста.
Под хопешем ощутимо хрустнуло и крокодилий хвост, бессильно обвис. Дальнейшее, было делом техники и терпения. Подбирав удачные моменты, я сломал ему остальные лапы.
А потом, спокойно взобравшись ему на спину, всадил свой нож прямо ему в мозг, прекратив его мучения и обезопасив нашу деревню, ещё на какое-то время. Всё это время, я, занятый битвой с ним, не обращал внимание ни на что, и не смотрел на окружающую местность, а там, оказывается уже собралась в зрителях вся деревня.
Кто-то видно засёк меня, делавшего непонятные действия, а потом, увидев, что на меня напал крокодил и вне себя от столь радостного события, помчал в деревню, чтобы всё там рассказать. Услышав об этом, оттуда прибежали, даже дети, вместе с теми, кто работал на полях.
Вначале, они обрадовались, что скоро у них будет новый вождь, потом испугались, что этого в ближайшем будущем не произойдёт, а потом восхитились моей битвой и окончательно уверились, что с Вааней, они не пропадут никогда.
Итогом этой битвы, была целая груда жареного мяса. Наиболее здравая часть племени обеспокоилась таким количеством мяса, и смогли соорудить под моим чутким руководством примитивную коптильню. Тут же приступив к копчению там мяса, используя в качестве ароматного дыма листву местного кустарника.
Соль здесь была в небольшом солончаке, и мы смогли часть мяса ещё и засолить, а часть закоптить солёным. Правда на вкус, мясо несколько горчило, ну да вишен и яблонь здесь не было, а бананы не годились для такого дела. Я не зря сделал упор на заготовку продовольствия, и каждый день, отправлял своё племя на каторжный труд под палящим солнцем. Это был единственный шанс, чтобы договориться и откупиться продовольствием от старшего вождя.
Правда я всерьёз полагал, что если мы не покажем зубы, то у нас, просто всё отнимут и прикажут наделать ещё, а если не сделаем, то… ну дальше можно было гадать и всё зависело, только от фантазии местных вождей. На счёт "зубов", я думал и на счёт продовольствия тоже. Размышления привели меня к необходимости копания ямы для хранения еды, в виде погреба, и я стал рыть яму подручными средствами.