Он на мои слова кивнул, продолжив искать себе выгоду в моей способности. По ходу дела он расспросил меня о том, что там помимо оружия продается. Ну я и сказал. Конечно, не все – я упустил то, что предлагать купить никому не буду. Но в общих чертах объяснил, что там можно купить и золото, и валюту, и драгоценности. А главное, все это абсолютно чистое, нигде не замеченное, и совершенно новое.
– А как на счет продажи? – уточнил он.
– Пятьдесят сделок – общие на покупку и продажу. Чем больше продаж, тем меньше покупок. Плюс, тут уже не мы решаем сколько будет стоить предмет, а Рынок. И получим ли деньги или нет зависит от покупателей. Но выставленные на продажу предметы возврату не подлежат – если не купит никто, так и останется висеть на аукционе. Так что продавать весьма рискованно.
В нашем разговоре нависла недолгая тишина. Он думал о чем-то своем, я ему не мешал.
– Виктор, использовать такой навык для покупки жалких пятидесяти пуколок – растрата огромного потенциала, – спустя некоторое время посмотрел он в мои глаза. Он был очень серьезен. – Да, это позволит мне немного сэкономить, но у меня есть идея получше, – я промолчал, предлагая ему продолжить. – Что если ты создашь так называемый «Аукцион» для избранных?
– Я думал об этом, – признался я. – Но реализовать это будет нелегко. И нужны связи, – заметил я.
– А если честно? – хмыкнул китаец.
– А если честно, я не хочу слишком уж спускаться в эту бездну криминального мира. Почему при этих словах на моем лице была улыбка Ли наверняка не понял. – Даже решение продавать тебе оружие было принято исходя из того, что оружие ты в любом случае получишь, так не лучше ли, чтобы деньги оказались у меня?
– Ты действительно, «Герой», как тебя называет твоя сестра, – улыбнулся мужчина, недотягивающий мне и до груди. – Сколько же ты денег потратил на благотворительность?
– Не знаю, – честно ответил я. – Я никогда не считал. В принципе, у меня есть минимальный капитал, который я всегда держу на одном уровне. Из остального я оставляю себя пятьдесят тысяч на каждый месяц и отправляю в детские дома.
– И откуда у тебя это? Такой альтруизм не каждый может проявить, – заметил он.
– Когда я был ребенком, наш приют испытывал трудности с деньгами, – начал я вспоминать. – Это было как раз то время, когда я только попал туда – и недели не прошло. Тогда я думал – были бы у меня деньги, я бы обязательно накормил всех детей из приюта. Там были и мои обидчики, и совсем еще маленькие дети. Да и мне было всего четыре. Помню, вскоре главная наша женщина погибла от голода, поскольку свою порцию решила отдавать недоедающим детям.
– Тот случай глубоко въелся в твою память, и ты решил помогать всем как можешь? – предположил Ли.
– Нет, – покачал я головой. – Мне было четыре года, и разумеется я забыл тот случай стоило только голоду пропасть.
– Тогда что же?
– Просто, это делает мою жизнь не бессмысленной, – честно ответил я. – Кем была бы та погибшая от голода женщина, сложись все иначе? Она точно не была той, кого мы все любили как мать. И не была той, кого мы хотели бы вспоминать. Строгая, ворчливая, неприятная. Никто бы и не запомнил ее. Но вот она погибла от голода, и что же? Кого из детей что это застали не спроси, все это помнят, и испытывают огромное восхищение жертвенности этой женщины. Рассказывая о своих мыслях, я сделал глоток кофе. – Как я и сказал, это делает мою жизнь значимой. Каждый подвиг, что совершит любой из спасенных мною детей, или даже их потомков – мой подвиг. Да и себе я оставляю достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться. Просто ЖКХ в конец обнаглели, да и бесплатные больницы у нас такие, что дешевле в частных лечиться.
– Это как наркотик, верно? – понимающе улыбнулся китаец, проигнорировав мой последний комментарий.
– Лучше и не скажешь, – кивнул я. – Это заставляет себя чувствовать лучше, чем ты есть. Дает смысл всему что ты делаешь. В моем случае, чистая совесть – это основа того, почему я могу себя так нагло вести. Потому что мне некого и нечего стыдиться. Потому что мне не придется стоять перед кем-то с опущенной головой. Потому что в крайней случае, я могу послать кого хочу в вашу страну в определенной позе, и не буду чувствовать себя виноватым.
– У меня мало друзей, Виктор Громов, – улыбнулся мне бандит. – Очень мало. И не потому что люди не хотят со мной дружить. Но ты… Некоторым может показаться что ты дурак. Вторые могут просто тебя не понять. Но я горжусь тобой, и своей дружбой с таким как ты.
– Любой человек будет рад услышать это, – улыбнулся я. Даже не догадывался, что он действительно так меня ценит. – Но давай вернемся к нашей теме. Я не хочу углубляться в криминал.
ebooksa