— Я, а кто же ещё?
— Санта Мария — сказала девушка, перекрестившись, — хозяйка тебя два раза хоронила, а ты живой.
— Ты воды бы принесла, что ли! Вместо того чтобы молебен по мне устраивать — попросил я её.
— Воды? Сейчас.
Девушка метнулась в сторону и вернулась обратно со скоростью пули.
— Пей! — протягивая глиняную кружку, предложила она мне.
— Какой нахрен пей. Мне её надо в чувство привести — ответил я не понятливой прислуге, брызгая водой на лицо, так и лежавшей без чувств хозяйке дома.
Открыв глаза лишь после того, как у меня в чашке не осталось воды, Вероника даже не попыталась пошевелиться, она смотрела на меня, не моргая и от этого взгляда у меня по спине мурашки побежали.
— Ты чего? — спросил я девушку, беспокоясь о её душевном состоянии.
Вид у неё такой, что в гроб краше кладут. Аделина разожгла свечи и теперь я смог разглядеть Нику, и понять почему она мне показалась не знакомой. У неё была не худоба, а какое то не понятное мне явление природы, хотя это может быть всего лишь свет так падает.
— Ну ну, девочка. Давай приходи в чувство. Это не приведение. Это я, самый настоящий. Можешь потрогать даже, если не веришь — взяв её тоненькую руку, сказал я и с силой стукнул ей себя по щеке.
— Теперь верю — пытаясь улыбнуться, ответила мне Вероника.
Потом были и слёзы, и истерика, и смех, от которого мне становилось не по себе, и самому хотелось завыть. А где то после полуночи я вспомнил, чем лечатся такие случаи, напоил жену и сам напился, за компанию. Когда же Ника дошла до такого состояния, что перестала соображать, чего с ней происходит, я отнёс её на верх и уложил спать. Себе я такой роскоши предоставить не могу, времени в обрез, а надо ещё с Сутягиным повидаться и по возможности поговорить.
Васька пришёл минут через двадцать, после того, как за ним ушла Аделина, хотя должен был обитать в трёх метрах от моего дома, во всяком случае раньше так хотел.
— Чего стоишь, морда протокольная, заходи давай — сказал я ему, как только он появился в доме.
Сутягин молча подошёл к столу, налил себе в Вероникину кружку из кувшина и залпом выпил. Потом посмотрел на пустую посудину, поставил её на стол, налил ещё и снова выпил, и только после этого заговорил.
— Ну наконец то! А то я уже начал подумывать не убило ли тебя взаправду.
— Хрен вам! — ответил ему, подливая себе в кружку вина. — Ты чего же не мог ей объяснить, что я непотопляемый? Как позволил девке себя до такого состояния довести?
— Да говорил я ей! Но ты же знаешь этих баб, то там услышит какую нибудь хрень, то тут и мне верить перестала. А после того, как мы второй раз узнали, что тебя снова подстрелили, так она совсем меня слушать перестала. Твердит одно и тоже, отвези меня на могилу и всё тут. Я уже бояться начал, как бы умом не тронулась.
— Эх Вася, Вася. Надо было найти нужные слова или на худой конец в морду дать, чтобы поверила, а ты, как баба себя повёл.