Блуждающий

— Чего правда? Этот, нас на миллион вывести сможет? — спросил Седой, кивнув в сторону пригорюнившегося Саввы.

— Слышь, кончай ерунду молоть. Раньше вроде поумнее был. Ты на него то посмотри, какой на хрен миллион? Он быстрее сам повесится, чем кого то обворует — высказался я, по поводу Морозова и Кирюхи, одновременно.

— Тогда кто? — задал мне вопрос Пыжов, повернувшись в мою сторону.

— Да никто. Это я так, образно сказал. Чего вы прицепились к этому миллиону? Зачем он вам?

— Так не помешал бы — спокойно ответил мне Свистунов, от которого я таких слов совсем не ожидал.

— И ты туда же, дядя Игнат? — посмотрев в его сторону, спросил я извозчика.

— Вы господа неправильно поняли Максима Сергеевича — решил заступиться за меня, немного окосевший Савва. — Он, по всей видимости, хочет вам сказать, что то очень важное, что в последствии может сильно изменить, всю вашу дальнейшую жизнь. Я прав Максим Сергеевич?

— Ну да. Вот, хоть один нормальный человек нашёлся, объяснил вам всё, как полагается — подтвердил я, слова Морозова.

— Ну говори тогда, про дальнейшую жизнь. Мы чего же, против? Не поняли просто, о чём речь, так извиняй — высказался Темников, за всех сразу.

После того, как во всём разобрались и мне предоставили возможность высказаться, сделать это тут же, у меня не получилось. Я пару минут молчал, собираясь с мыслями и кое кто, моё кратковременное задумчивое состояние, воспринял по своему.

— Чего молчишь, обиделся что ли? — спросил Игнат Петрович.

— Ничего я не обиделся. С мысли сбили, вот и пытаюсь вспомнить, что в первую очередь хотел сказать — ответил я ему, крепко держась за нить, так и не начатого разговора.

Снова все замолчали и только после этого я начал говорить, по существу.

— В общем так господа хорошие. Намерен я изменить свою жизнь, кардинально.

— Карди что? — спросил Пыжов.

— Надоело мне говорю жить, как раньше. Вчера в ресторане были? Видели, как люди живут? Вот и я так же хочу — ответил я ему.

— Это чего, водку дорогую жрать, что ли и баб при всех лапать? — спросил меня Седой и засмеялся.

— И это тоже. Но не это главное. Не хочу я больше быть человеком, которого, в этом городе, каждая собака может послать, куда подальше. Хочу сам свою жизнь устраивать так, как мне это нравиться. Вот вам, чего нравится?

— Мне колбаса краковская — вдруг заявил Вяткин.

— Тьфу ты! Этот опять про жратву! — возмутился я, такому ответу.