Блуждающий

И стоило, ради вот этого, уходить от меня? Ну не знаю. Лично я, какую бы должность мне не предложили, здесь не останусь. По мне свобода дороже всех денег мира.

Дверь, за Саввой, закрылась и мы в кабинете остались вдвоём, его хозяин и я.

— Обедали? — совсем по простецки, спросил Тавровский.

— Не успел — в тон ему, ответил я.

— Тогда есть предложение продолжить знакомство за бокалом хорошего вина. Не против?

— Я нет. А как же ваша работа?

— Да что с ней станется — весело ответил, Андрей Сигизмундович.

В гостинице появился в первом часу ночи и сразу же завалился спать. Скинул с себя бушлат, китель, снял сапоги и упал на кровать. Башка гудела от выпитого, от впечатлений и от Тавровского, болтавшего весь день, и весь вечер, которые мы с ним провели в трёх ресторанах города.

Утро начал с бани, стоявшей совсем рядом с моим жилищем. Затем плотно позавтракал, забрал из чистки свой выходной костюм и напялив его, поехал к адвокату. Пришло время потребовать у него отчёт о том, как он распорядился моей сотней, выданной ему ещё вчера, на мелкие расходы.

— Господин Тихомиров! — широко улыбаясь, обратился ко мне защитник. — Давно жду. Дело ваше улажено, ещё вчера. Так что сегодня, ближе к обеду, можете встречать ваших подопечных. Все обвинения с них сняты, свидетель собственноручно написал заявление, что ошибся. Остались лишь мелкие формальности, о которых я даже и упоминать не хочу.

Адвокат, предоставил мне смету, в которой самой большой оказалась графа, «непредвиденные расходы», я её тут же оплатил, и мы расстались друзьями, пожелав друг другу удачи в делах. Приятный человек, хотя по внешнему виду и не скажешь.

Караулить сидельцев у тюрьмы я не собираюсь, позже навещу их, если время позволит. Сегодня я снова провожу вечер с Тавровским, хотя понять, с какого это перепуга ему так захотелось ужинать в компании со мной, так и не могу. На этого, у которых проблемы с компасом, то бишь с ориентацией, он вроде не похож, общих интересов у нас с ним, до вчерашнего дня, тоже не было, даже не учились мы с ним вместе, а вот погляди ка, прицепился, как банный лист и не говорит, чего ему от меня надо. Может боится сказать, а может ещё присматривается?

На третьем этаже биржи на меня посмотрели, как на предателя. Я долго извинялся, объяснял причину своего отсутствия на встрече, которая должна была состояться на почти обанкротившемся кирпичном заводе и в конце концов растопил сердца скромных тружеников этого, явно непреуспевающего, предприятия.

— Хорошо, господин Тихомиров. Уговорили. Попробуем ещё раз организовать вам встречу с владельцем. Только большая к вам просьба, не подведите нас, на этот раз. Иначе владелец откажется с нами сотрудничать.

— Так уж и откажется? — спросил я, сотрудников офиса.

— Ну может и не откажется, но выскажет всё, что о нас и о вас, думает.

— Стерпим, хотя на этот раз гарантирую, буду у вас, завтра, ровно в девять часов. Заказывайте смотрины — поклялся я, в неизбежности своего прибытия, к месту сбора.

Выйдя на морозец, взглянул на часы. Время обеда, но надо либо идти на него, либо ехать в гости на хазу, как говорят у нас в кинематографе. До ужина, пожалуй, продержусь, если конечно освободившиеся арестанты подкормят чем нибудь, на радостях. Решено, поеду к товарищам по камере. Надо повидаться, как не крути, а никто лучше не поймёт людей, вышедших на свободу, с чистой совестью, чем точно такой же сиделец, как и они.

По дороге остановился у продуктового магазина, купил два килограмма краковской колбасы, хлеба и одну бутылку водки, пора заканчивать моим друзьям с беспробудными пьянками, не доведут они их ни до чего хорошего. Тем более кого то из них я бы хотел видеть рядом с собой. Конечно Савву заменить мне никто из них не сможет, но всё равно, когда поблизости есть надёжный человек, работать легче. А решение о том, чтобы остаться в этой стране, и дальше биться за светлое её будущее, пока что в одиночку, я принял ещё сегодня утром, бреясь у зеркала в бане.

— Братишка! — полез ко мне обниматься, открывший двери, Вяткин. Явно принявший на грудь немного больше, чем обычно.