Самый дождливый октябрь

– А детям нравится. Вы, наверное, слышали, что игрушки бывают двух видов – те, что нравятся родителям и те, которыми любят играть дети. Так вот, этот крокодил, для детей. Очень успешный проект оказался. Мало того, что за ним специально к нам в магазин приходили, общий уровень продаж сразу резко повысился. Знаете ведь как, родители с ребенком приходят в магазин за игрушкой, ребенок хватается за крокодила, а родители пытаются уговорить его на слоника или медвежонка. В результате, ребенок выплакивает крокодила, а мама покупает еще и слоника, в надежде, что со временем, любимое чадо поймет, что ее выбор был гораздо лучше. Папа же, за компанию, прихватывает ослика, который оказался очень похож на его начальника. В результате, все счастливы: ребенок играет с крокодилом, мама использует слоника вместо подушечки-думки, папа держит ослика на работе в ящике стола и показывает сослуживцам. А у нас – повышение товарооборота, перевыполнение плана и всем премия по итогам года.

– Здорово! И что, со всеми игрушками так получается?

– Что вы! Такой успех, это большая удача. Но надо признать, Володя почти всегда со своими игрушками вот так, в яблочко попадает.

Была в ее голосе нотка тщательно скрываемой зависти, или мне только показалось?

– А вы?

– Я реже, – бесстрастно ответила она. – Я рисую хорошие игрушки, но, как правило, они больше нравятся родителям, а не детям.

Маша бросила быстрый взгляд на рисунки в левом углу и отвернулась. Я осмотрела все шесть более внимательно. Белочка, зажавшая в передних лапках гриб, хомячок, которому обвисшие щеки предавали печальный вид, невзрачный серый енот в бейсболке цвета хаки, яркая подушка-солнышко, лохматое существо неизвестной породы, с длинными ножками-пружинками, и симпатичная белая мышка. Наверное, именно про нее мне говорила Зинаида Григорьевна. Не знаю, не знаю. Мышь, конечно, неплохая, но мне, например, белочка больше по сердцу пришлась.

– Хорошие игрушки, – сделала я окончательный вывод. И добавила, практически не покривив душой: – Мне нравится.

– Так вы и не ребенок, – губы Маши снова дрогнули в улыбке. И тут же она встрепенулась: – Что, правда, понравились? Все шесть?

– Ну-у, – секунду я поколебалась, потом решила, что откровенность принесет больше пользы, в смысле установления доверительных отношений. – Пожалуй, енот не произвел на меня особенного впечатления. Какой-то он… серый.

– Странно, – она посмотрела на енота с нежностью. – Кажется, он только мне одной и нравится. Петр Кириллович его даже в производство запускать не стал. Позволил экспериментально сшить несколько штук и отказался. Сказал, что нет смысла, вещь непродажная. И, что это игрушка для взрослых, а не для детей. Зато мышку мою, сразу одобрил. – Теперь нежного взгляда удостоилась белая мышь.

– А мне белочка больше понравилась, – совсем расхрабрилась я.

– Я же говорю, вы не ребенок, – наконец-то я услышала Машин смех, тихий и музыкальный. – У малышей, белочка моя – на твердую четверку, а мышка – полные шесть баллов, еще и с плюсом.

– Наверное, им виднее, – не стала спорить я и взглянула на часы. Белки, мыши, это, конечно, хорошо, но я здесь не для того, чтобы игрушки обсуждать. Нежные и доверительные отношения я, вроде бы, установила, пора и к делу переходить.

Маша мой взгляд поняла правильно.

– Я, как всегда, слишком много болтаю. Извините. Вы ведь не об игрушках собирались со мной разговаривать.

– В общем, да. Про игрушки, конечно, очень интересно было побеседовать, но главная тема у нас с вами немного другая.

– Конечно, я понимаю, – Маша слегка побледнела и нервно закусила губу. – И понимаю, что у вас есть основания подозревать меня. Но честное слово, я ни при чем! Да, мы с Володей поругались перед его отъездом, крупно поругались, поэтому, наверное, и диск с эскизами он мне не показал. Раньше всегда свои работы показывал, а этот диск… главное, Катьке показал! Можно подумать, она ему что-то умное может сказать!

– А вам он именно для этого показывал? Чтобы вы, что-то умное сказали?

– Не всегда. Чаще просто хвастался. Но бывало и так, что советовался. А тут… Главное, поссорились из-за ерунды, а он обиделся, на принцип пошел.