_________
Как ни парадоксально, но даже этот одноместный номер может вместить совсем немало народу. Я это понимаю тогда, когда с балкона выходит просветлевшая лицом Жойс и обращается ко мне:
—
Возмущённо набираю в лёгкие воздуха, но она не даёт мне сказать ничего:
—
Выслушав эти самые деликатные детали от Жойс, Хаас всерьёз озадачивается. Затем начинает загадочно коситься на меня:
— У меня нет внятного объяснение, почему это всё произошло. ТЫ мне о своей семье точно всё рассказал?
Благодаря чипу, вижу её сомнения и неуверенность.
— Вот отвоюете мою квартиру обратно, сама посмотришь на все мои богатства. — Ворчу. — Я тебе не рассказал только то, что до Квадрата мне последние пару лет постоянно жрать хотелось. Двадцать четыре часа в сутки. И что мой самый любимый сон до последнего времени был — это как мать жарит мясные котлеты. Всё остальное рассказал.
— Не складывается, — растерянно признаётся Хаас, обращаясь ко мне и почему-то игнорируя Жойс. — Я не скажу, что ситуация крайне незнакомая. Нет, ловим и мы федералов регулярно на нарушении Статуса муниципалитета, и наоборот случается… но для таких действий должны быть более чем солидные основания. — Она по инерции избегает употреблять слово «овод». — А я, в твоём приближении, вообще ничего не вижу.
— Аналогично. — Присоединяюсь к ней. — Именно поэтому один израильский товарищ учит: если вы чего-то не знаете, надо спрашивать тех, кто что-то знает.
— А если они не захотят говорить? — наивно хлопает ресницами Хаас, продолжая прокручивать в голове варианты сценариев.
— Тогда есть те, кто умеют спрашивать. — Презрительно роняет Жойс. — И имеют практический опыт получения ответов.
После этих слов она гордо выпрямляет спину и пуговица у неё на груди расходится.
А грудь частично вываливается наружу.
Хаас краснеет.
В балконной двери появляется абсолютно голая Камила, с набитым ртом: