- Профессор, а оно на нас не кинется? Вон как зыркает.
- О, что вы, сударыня, будьте покойны, - подбадривает невидимую зрительницу доктор Мартинсон. – Хоть данное существо и принадлежит к наиболее агрессивному кластеру, но даже оно поддается дрессуре. Сейчас мы это наглядно продемонстрируем. Ассистент?
В зале воцарилась тишина, слышен легкий шелест платьев, кто-то один не выдержав, чихнул в углу. Совсем рядом слышу легкое треньканье, словно провели пальцами по струнам. И вновь волнами понеслись многочисленные перешептывания, до ушей донеслось нетерпеливое:
- Ну что там, что?
- Будь хорошим мальчиком, - шепчет мне в ухо доктор. Чужие пальцы заботливо гладят по голове, в рот засовывают безвкусную морковку. Пока хрумкаю корнеплодом, в руках оказывается балалайка, самая обыкновенная, тысячу раз виденная в фильмах и даже один раз в местном краеведческом музее, куда нас силком затащила классуха, под предлогом школьной экскурсии.
- Будь хорошим мальчиком, играй, - звучит рядом ласковый голос Мартинсона и снова чужая рука скользит по волосам, гладит.
Провожу пальцами по струнам – звучит знакомый аккорд. Еще раз, и снова, и снова, и вот уже слышится знакомая мелодия «Яблочка». Взвинчиваю скорость, кисть буквально мелькает в воздухе, выбивая залихватские звуки из музыкального инструмента, а публика в восторге: раздаются одобрительные возгласы, начинаю хлопать в ладоши. Экзальтированная дама и вовсе веер уронила от избытка чувств.
И такая меня злость пробрала, глядя на все эти сытые напомаженные рожи, что губы сами собою открылись, а изо рта понеслось:
- Эх, говори Москва, разговаривай Рассея!
Публика взвыла от восторга, хлопки перешли в нескончаемую овацию, а меня во всю несет:
Хлопки стихли, в зале воцарилась мертвая тишина и только залихватская трель, выбиваемая из инструмента, неслась над головами ошарашенной публики. Круглые глаза зрителей, у кого от удивления, а у кого от страха, подзадоривают все больше и больше.
Слышится глухой удар – это экзальтированная особа рухнула на паркет вслед за веером, лишившись чувств.