— Ты мне в стрекозла продул или нет? Вот и ковыряй теперь!
— А сами эти не могут?
— Тпру-у-у…деревенщина! Тебе ж было сказано, что эти — только напопопам живые, так за ними приглядывать и надо! Потому как мозгов у них… Ладно, давай уже, кому сказал!
Тот всадник, что был пониже, постарше голосом и более робким, неохотно подошел к одному из пасынков и положил ему руку у основания шеи.
— Пошли ковырять, чего там, — как об очень надоевшей работе сказал он.
Черная тварь послушно двинулась вперед, дошла с ним до дракона, вытянула шею… До Бестии донесся треск разрываемой брони, кожи, а потом рвущегося мяса. Дракон в последний раз захрипел. Захлюпала кровь.
«Пасынок» добирался до сердца, будто горняк, который заметил алмаз в тяжелой породе.
Остальные трое недовольно крутили головами, шипели и определенно нехорошо косились на кусты, за которыми залегла Бестия.
— Волнуются чего-то, — подавленно заметил от дракона первый всадник.
— Да от крови им неспокойно, уж в какой раз вижу, — второй метко сплюнул в сторону пасынков. — А может, что подыхать им скоро — вот и не находят места.
— Чего это подыхать?
— Так первая партия уже околела, ты не видал?
— Не-а, а что так?
— Да кто ж поймет. Те… ну, по цацкам которые… один обмолвился, было, что с драконами это трудно. Ну, тварей этих артефакторных создавать. Драконы — они на полужизнь не соглашаются… всё, что ли?
Его перемазанный кровью товарищ достал кинжал и теперь орудовал в разверстой ране в груди старого дракона. Он плевался и поругивался под нос.
— Жилы одни…ух, нечт же. Глянь, такое вообще стоит волочь?
Второй подошел, посмотрел в рану и попытался задуматься.
— Вроде, сказали, любые пригодятся… А дряблое ж — жуть! Как он вообще еще летал.
Бестия напряглась в своем убежище, но до обнаружения полетных артефактов дело так и не дошло. Два великовозрастных балбеса наконец извлекли из раны распухшее, синее и нездоровое на вид сердце, погрузили его на одного из «пасынков» и приготовились взвиться под небеса.
Но у их транспорта были другие планы. Летучие твари шатались, шипели, оглядывались и яростно переступали лапами, будто чуя скорую кончину. Глаза у них начинали закатываться, движения замедляться — и вот один из «пасынков» шлепнулся на травку, откинув лапы. Второй и третий посмотрели на него вроде бы с завистью и последовали его примеру. Последний рванулся к недалеким кустам, будто хотел сбежать, но на полпути разморило и его.