Новичок

— Ты мог победить всех тех хулиганов в одиночку. Но ты в себя не верил и в твои планы, входила нейтрализация только самого опасного. Про остальных ты забыл. Вернее не подумал о том, как драться с шестью людьми.

— Но это невозможно… — сказал Максим и сам оборвал себя на полуслове. Ведь Ирина очень быстро с ними справилась, а она девушка.

— Возможно все, ну до тех пор, пока ты не оставляешь попытки это решить. А когда решаешь для себя что ты что-то не сможешь, только после этой границы, дело становится невыполнимым.

Оставшуюся дорогу они оба молчали.

Глава 5. Рассуждения и записи

После того как Ирина и Максим вышли на улицу из больницы. Он не мог поверить что сломанная челюсть и разбитое лицо может восстановиться меньше чем за полтора часа.

Может челюсть и не была сломана и Максим себе это фантазировал. Но ссадин на своем лице он не увидел.

— У нашего врача, больница это прикрытие. Ему не нужны никакие приборы и аппараты. Он как-то на прямую может взаимодействовать с телом. Любые раны может вылечить у людей.

— А у нас?

— Так я нас и имею в виду. Мы люди.

— Но ты вроде говорила что человечность удел людей, с намеком что мы больше не люди.

— О как хватил. Я лишь говорила про человечность.

— Ну а как вы называете наш, э-э вид.

— Ну, Дмитрий Викторович например, хотел назвать нас homo dignus, человек достойный. Я когда услышала, сказала что он сам дигнус. Врач на это обиделся и перестал пытаться нас классифицировать. Хотя некоторые до сих пор за глаза называют его Дигнусом. Или гнусом.

Девушка хохотнула.

— Но как тогда отличать своих от не своих?

— Ну слушай, мы люди. Австралопитеки в свое время, тоже назывались людьми, но поверь, если бы ты такого увидел, то вряд ли назвал бы его человеком. Мы люди, следующий этап эволюции. Остальные уже нет, они прошлое. Кроманьонцы истребили неандертальцев, мы завершаем эпоху хомосапиенсов. К сожалению не так кроваво, как мне хотелось бы, но людей устаревших с каждым годом все меньше. Они либо становятся одними из нас, либо умирают. Размножаться дальше мы им не дадим. По крайней мере я на это надеюсь.

Максим всегда был сдержанным. Это совсем не означало что внутри он тоже был спокоен. О, внутри него всегда горел пожар. Но он давно научился никому не показывать то, что происходит у него внутри.

Он молча выслушал Ирину, где-то даже покивал. До этого, он также молча слушал, что говорил ему Дмитрий Викторович. Но внутри у Максима происходили сложнейшие процессы, обработки всего что с ним произошло и что он услышал.

Его мысли метались из крайности в крайность. От бурлящего восторга от перспектив и возможностей открывшимися ему, до ужаса от того что на самом деле представляет собой Ирина. Он воочию ощутил то, чего так опасалась Женя. Быть может со временем его взгляды поменяются, и для Максима станет очевидным, что по другому нельзя. Но пока что его воротило от мысли, что однажды он станет рассуждать так же.