Пансионат находился в стороне от основных дорог, был окружен вековым лесом, в это время года укрытым белым снежным покрывалом. Автобус специально делал небольшой крюк, чтобы заехать сюда. Ближайшая деревня находилась в пяти километрах, если идти по лесу, а если по дороге, то и во всех десяти.
Сам же пансионат выглядел впечатляюще уже начиная с ворот. Огромный двор окружен высоким железным забором, кованые тяжелые ворота хоть и закрыты, но не на замок. Саша живо представила, как еще тридцать лет назад замок здесь наверняка висел: большой, мощный. Такой, чтобы никто из детей не мог сбежать. Забор сверху заканчивался хоть и декоративными, но весьма острыми на вид пиками. Через такой не перелезешь без травм.
Автобус ходит два раза в день, утром и вечером, а потому в том, что они все приехали на одном и встретились на остановке, даже не будучи знакомы друг с другом, не было ничего необычного, так что заходить решили вместе. Войтех распахнул ворота, и они втроем вошли во двор. Сразу за воротами расстилалась широкая дорожка, посыпанная мелким щебнем. Она была тщательно расчищена, зато вокруг лежали огромные сугробы, из которых уходили высоко вверх голые стволы сосен. Весь пансионат был окружен ими, и, наверное, летом сосны давали необходимую тень и прохладу, но зимой смотрелись мрачно и устрашающе. Почти на каждой сосне сидели огромные черные вороны и непрерывно каркали, создавая впечатление, что исследователи приехали не в частную школу, а на погост.
Здание школы было большим, темно-серым, молчаливым великаном возвышалось в глубине двора. Кроме основного строения, были еще два флигеля, располагающиеся справа и слева от главного входа.
– Ни фига себе! – выдохнул Ваня, оставив чемодан и уперев руки в боки. – Атмосферная такая школа, ничего не скажешь.
– И очевидно, построили ее гораздо раньше тридцати пяти лет назад, – добавил Войтех. – Изначально оно было чем угодно, только не школой для трудных подростков.
– Согласен, – кивнул Ваня. – На Хогвартс похоже.
– Из этого вытекает еще одна версия происходящего: что если дело в месте? Узнаешь подробности, чей это дом, кто его строил, что здесь было в разные времена? Ну и легенды, с ним связанные, заодно.
– Не вопрос.
– Не многовато ли Ване всего узнавать? – обиженно спросила Саша. – А мне что, сидеть и ждать новый труп, только тогда моя помощь понадобится?
Войтех удивленно посмотрел на нее. Интересно, чему удивляется? Тому, что она не хочет просто сидеть на месте? Так в его же интересах загрузить ее работой, чтобы она никуда не влезла. В последнее время Саша сдерживалась ради него, потому что обещала вести себя хорошо, не хотела, чтобы он лишний раз переживал, а теперь оковы пали. Наверное, он прочитал это в ее глазах или что-то другое в них увидел, потому что сказал:
– Тебя я попрошу изучить медицинские карты всех, кто живет в пансионате. И учеников, и учителей. Не будем сбрасывать со счетов версию, что убийца – кто-то из своих. Может быть, в их анамнезе ты найдешь нечто, хоть отдаленно указывающее на какие-либо психические отклонения. Тем более мы знаем, что убийца – высокий левша. То есть некая выборка уже есть.
В этот момент тяжелые двустворчатые двери распахнулись, выпуская наружу грузного мужчину в форменной одежде охранника. Он смерил вновь прибывших подозрительным взглядом, и Войтех поторопился представиться, пока тот не вызвал полицию.
Внутри школа разительно отличалась от того, что они видели снаружи. Коридоры были хоть и не очень просторными и светлыми, но мрачными не выглядели. Стены были покрашены свежей краской, на полу лежала современная плитка. Вдоль лестницы в рамках висели фотографии и грамоты, а в холле первого этажа стоял стеклянный стеллаж с кубками и наградами. И если кубки в основном принадлежали школьной футбольной команде и отдельным спортсменам, то грамоты на стены вешали музыканты: в школе, как оказалось, приветствовалось увлечение музыкой, имелся собственный оркестр, а уроки преподавал лауреат международных конкурсов.
Сначала их пригласили в кабинет заместителя директора, которым оказалась высокая, очень худая, будто высохшая, женщина неопределенного возраста. Войтех с одинаковым успехом мог дать ей как сорок, так и шестьдесят, но все-таки больше склонялся ко второму варианту. Уже выйдя из кабинета, Иван назвал ее Бабой Ягой, и, пожалуй, это была самая верная характеристика.
Она представилась Тамарой Игнатьевной, долго и пристально изучала липовые документы, и Войтех нутром чуял, что она им по какой-то причине не верит. На самом деле причин для этого у нее не было, документы полностью соответствовали государственному образцу, но она так пристально рассматривала их, даже зачем-то скребла ногтем, только что на зуб не пробовала. Особое недоверие у нее вызывал Войтех как иностранец. Она устроила ему допрос, во время которого Войтех почти физически чувствовал себя прижатым к стенке и со светящим в глаз фонариком. Однако, в отличие от Ивана, у него был реальный опыт преподавания в колледже, и когда он рассказывал об этом, то не врал. Войтех даже лгать умел весьма убедительно, а уж когда говорил правду, и вовсе не вызывал подозрений, поэтому пришлось Тамаре Игнатьевне принять его на работу. Тем более, как выяснилось, директор ее о новичках предупреждал, велел оформить в кратчайшие сроки, и весь допрос был чистой воды самоуправством.
Комнаты для преподавательского состава и обсуживающего персонала находились в левом флигеле на втором и третьем этажах, на первом этаже там же располагались кухня, столовая и большой актовый зал; дети занимали весь правый флигель, а в центральной части здания находились классы и административные кабинеты.
ebooksa