– Почему вы так думаете? Убийца оставил какое-то послание?
– Нет, никаких посланий. Но такие убийства уже происходили. Тридцать лет назад, когда я учился в той школе. Тогда убили трех девушек таким же способом, и на этом убийства прекратились. А сейчас история повторяется.
Войтех медленно помешал кофе, хотя пил его без сахара, тем самым выигрывая несколько секунд на размышления.
– Почему вы думаете, что здесь есть место сверхъестественному? – наконец спросил он.
Мамонтов тоже немного помолчал, но ни за какими лишними действиями свои раздумья не скрывал. Просто смотрел чуть в сторону, подбирая слова, хотя Войтех был уверен, что прежде, чем выйти на него, этот человек уже тщательно все обдумал и взвесил.
– Я не знаю наверняка. Но если это обычные убийства, то их раскроет полиция, следственная группа уже работает. А если же нечто
Войтех перевел взгляд на Артема, как бы ожидая подтверждения, и тот кивнул. Такие легенды действительно по школе ходят.
– Расскажите чуть подробнее о том, что помните о прошлых убийствах, – попросил Войтех, снова повернувшись к старшему Мамонтову.
– А вот это третья странность. Мне было почти пятнадцать. В таком возрасте люди обычно уже хорошо себя помнят. И я действительно хорошо помню все до и после убийств. Но вот тот период – примерно две недели – ощущаются как сон. Я помню только обрывочные детали. Помню, что находили мертвых девушек, одну из них совершенно точно нашел наш класс во время прогулки по лесу, но я не помню, как она выглядела. Не помню, как шло расследование и чем закончилось. Не помню похорон сестры. Читаю материалы уголовного дела, и мне кажется, что это происходило не со мной. Кто-то словно тщательно подтер ластиком то время в моей памяти.
– Возможно, ваш мозг таким образом просто защищается от воспоминаний? – осторожно предположил Войтех. – Так бывает, когда воспоминания слишком травматичны.
– Возможно, – не стал спорить Мамонтов. – А возможно, что-то другое. И я хочу, чтобы вы это выяснили.
– А как насчет гипноза? В нашем штате есть хороший гипнолог, она могла бы поработать с вашей памятью. Подобный опыт у нее есть.
Мамонтов уверенно качнул головой.
– Я не хочу позволять кому-то копаться в моей голове. По крайней мере, пока не возникнет крайняя необходимость.
Как будто смерть двух девочек еще не крайняя необходимость. Однако Войтех оставил колкость при себе. Хозяин, как говорят у русских, – барин. В ходе расследования станет ясно, нужно ли настаивать на сеансе гипноза.
– Расскажите немного про школу, – попросил он. – Какие дети там учатся? Не мог кто-то из них, скажем так, узнать про убийства тридцатилетней давности и решить их повторить?
В глазах Мамонтова-младшего вспыхнул огонек, но Мамонтов-старший легко поднял руку, останавливая возражения сына, и ответил спокойно:
– Я не могу ни в чем быть до конца уверенным. Это, конечно, не школа для малолетних преступников, обучение и проживание там стоят достаточно дорого. Моя жена, мать Артема, умерла, когда ему было три года. Дедушек и бабушек у нас нет, а у меня бизнес вне России в том числе, я часто уезжаю. Поэтому он живет и учится там. И многие дети в школе в схожей ситуации. Но даже среди самых богатых и обеспеченных встречаются преступники, сами знаете. Плюс преподаватели и обслуживающий персонал.
– Нет среди нас преступников, – проворчал Артем, нарочито глядя в сторону. – Это не кто-то из наших.
– Ты не можешь быть в этом уверен на сто процентов, Артем, – возразил Мамонтов, вытаскивая из портфеля, стоящего на соседнем стуле, ручку. Что-то быстро написал на салфетке и подвинул ее Войтеху. – Это то, что поступит на счет вашего Института уже вечером, если вы возьметесь за расследование. На организацию, так сказать. Если найдете убийцу, я заплачу еще столько же.