— Что?! — воскликнула я.
Нервы мои сдали конкретно. Я зашагала из стороны в сторону, готовая крушить все в этой чертовой лаборатории, которая все никак не может дать мне то, что нужно.
— Сколько еще тебе нужно образцов?
Я практически подлетела к Кейну, он даже слегка отогнулся от меня на своем кресле, а потом вспомнил свое утреннее падение и решил больше не рисковать, а потому встал и отошел подальше. От меня.
— Дело не в количестве!
— Да знаю я!
— Тогда зачем спрашиваешь? Я не знаю! Никто не знает! Мы буквально море прочесываем гребнем!
Кейн тоже начал кричать, и тоже начал нервничать. Вместе нервничать было почему-то приятнее и странным образом успокаивало нервы, словно мы делили одно напряжение на двоих.
Я сделала два ну очень глубоких вдоха, чтобы унять внутреннего Халка, подошла к Кейну, схватила его за плечи и заставила посмотреть на себя.
— Кейн, что нам делать?
Я говорила спокойно, ровно и всеми силами своего еще человеческого мозга посылала ему флюиды с требованием не говорить «Я не знаю», а дать ответ, дать направление. Только он может его определить.
Не знаю, что конкретно сработало, может, мои брови домиком, может, моя цепкая хватка, под которой хрустели его сухожилия в плечах, но флюиды были услышаны.
— Нам нужен всего лишь один. Самый выдающийся из них. Только один. Но правильный! — ответил он, глядя мне в глаза, не моргая.
Так мы и стояли и смотрели друг на друга, ища ответ загадке в друг друге.
— Выдающийся, — повторила я. — То есть отличающийся, непохожий на остальных.
Паззл начал складываться, причем так молниеносно, что через пару секунд я уже била себя по лбу за то, что не догадалась раньше.
— Я знаю, кто нам нужен!
С этими словами я бросилась к ноутбуку и залезла в облако. Найти нужный видеофайл было несложно, а потом я усадила Кейна перед ним и начала сбивчиво рассказывать про троицу зараженных, которые пришли в наши окрестности, следуя за Лилит. Я указывала Кейну на каждый кадр, где видела их, и заставляла его соглашаться со мной в том, что их поведение было нелогичным. Они отличались ото всех остальных. Они умели наблюдать и не ввязываться в переполох миграции, потому что были охвачены одной конкретной целью. Им нужна была Лилит! Они хотели ее вернуть. Чем это не проявление более развитой формы интеллекта? Привязанность формируется многомерными нейронными связями, возможно даже как раз всеми одиннадцатью уровнями сознания, потому что этот резкий всплеск химических компонентов затрагивает память, эмоции, рефлексы и потребности. Да черт возьми, во все времена человеческой истории любовь становилась причиной войн и союзов, любовь вела человека по пути прогресса, любовь же могла разрушить все к чертям. Любовь романтическая, дружеская, эмпатическая и извращенная. Привязанность! Вот был мой ответ.
Кейн слушал, не перебивая, пересматривал видеозаписи несколько раз, перематывал на те места, где поведение зараженных казалось ему самым нелогичным.
Когда я замолкла, давая ему время обдумать на этот раз мою теорию, он не торопился с ответом. Я же начала прыгать рядом с ним, заставляя уже что-нибудь сказать.
ebooksa