— Вот и отлично.
Триггер усмехнулся.
— Я пожалуй посмотрю на твой план Ж. И почему именно буква Ж?
— У нас Фунчоза всем планам названия раздает.
— И как всегда названия идиотские.
— Главное не название. Главное то, что в Бадгстайне была его мать. И ты ее убил, — выплюнула я.
Улыбка чуть сползла с его наглой рожи.
— В Бадгастайне было двести тридцать восемь спасенных с Желявы человек. Здоровых людей. А еще там были мои друзья. Герои, которые нашли способ исцелить людей. И все это ты уничтожил. Мы все полны гневом, Триггер, и его причина — это ты.
Триггер, как и люди на заднем плане, кажется, там была Трухина и мужчина с генеральскими нашивками, слушали, не перебивая.
— Но даже с неописуемым гневом в груди мы готовы дать вам шанс. Вы позволите нам обнулить «Иерихон», и мы покинем Нойштадт мирно. Мы больше не встретимся с вами, не пересечемся в этой жизни, каждый будет жить по-своему.
Они продолжали молчать. Я видела, как Генерал Нойштадта перешептывался о чем-то с Трухиной. Триггер же был непреклонен:
— А если нет? — спросил он.
Я смотрела на него, не моргая. Когда ты успел стать такой задницей? Ты же можешь быть нормальным чуваком! Я знаю это, потому что видела в тебе остатки милосердия. Где они? Куда ты их спрятал? За свой страх перед мне подобными? За свою неспособность увидеть мир глазами нового поколения? За свое нежелание довериться более молодым и прогрессивным?
— Тогда я приду за тобой, — ответила я.
Я наперед видела его ответ. Он снова нагло ухмыльнулся.
— Я пожалуй испытаю твой план Ж, — ответил он.
Я тяжело вздохнула и потерла переносицу.
— Я же убью тебя, Триггер. Убью вместе с невинными жителями Нойштадта, — сказала я.
И прозвучала очень устало. Я и не скрывала свою разбитость. Я устала воевать, но эта гнида не желает разрешить конфликт по-хорошему.
Где обещанное в детсаду «мирись, мирись, мирись — и больше не дерись»?