[5] Обмани меня — телесериал о докторе, помогающий в расследованиях, находя правду через интерпретацию мимики лица и языка тела.
Глава 4. Да протрубит Иерихон
19 февраля 2071 года. 09:00
Амир
Стандартный алгоритм выхода на поверхность. Нестандартная цель.
Я наблюдаю за тем, как Хек проводит проверку систем связи и отслеживания передвижения, заполняет карманы экипировки дополнительными обоймами по тридцать патронов для стандартного FN SCAR, по шесть ручных гранат с каждой стороны пояса, дополнительный Глок на шестнадцать патронов — затвор гулко щелкает в опытных руках Хека.
— Датчики костюмов отвечают, Харисы[1] в системе, мы готовы выдвигаться, — докладывает сержант Бердин.
Хек кивает, отчего на лоб падает прядь его золотистых волосы, такая же дерзкая и непослушная, как и ее обладатель. Он кричит солдатам:
— Загружаемся!
А потом смотрит на меня своими пронзительными ярко-голубыми глазами, которые смотрят в самую душу, и широко улыбается, заставляя меня присоединиться к его волне. Он всегда прекрасно умел считывать мое настроение, мои намерения и даже мысли. Я не знаю, существует ли телепатия, но мы с Хеком определенно общались мысленно. Слова передавали лишь двадцать процентов того, что мы говорили друг другу. Мы научились общаться через жесты, мимику, невидимые подмигивания и неуловимые тычки локтями.
Харис это не название подразделения, не звание, не должность. Харис — это символ. Узнаваемый, понятный, неизменный и практически бездушный. Генерал Аль-Махди превратил Харисов в легенду, а легенда всегда прячет в себе достоинство и честь, а значит Харисы не имеют право быть иными.
Отобранных в десять лет юнцов, выдающихся либо крепким телосложением, либо сноровкой и ловкостью, на всю жизнь поселяют в самом дальнем от жилых отсеков военном блоке и запирают в нем до конца службы. Служба Хариса заканчивается в день его смерти. Никто здесь не доживает до тридцати. Мы пропадаем в миссиях либо ломаемся от нагрузки. Сердце — довольно хрупкий орган, слабости которого ты не видишь, зачастую не чувствуешь, и в один момент едва успеваешь удивиться тому, что оно вдруг перестало биться, прежде чем упадешь замертво.
Харисам запрещен выход из военного блока, мы никогда не пересекаемся в жильцами Нойштадта, разве что видим их издалека на праздничных парадах. Они смотрят на нас с восхищением, благодарностью, некоторые — с вожделением, но никому из людей не суждено подойти к нам ближе, чем на десять метров. Мы неприкасаемые. Ведь мы легенда.
Аль-Махди верит в мощь суровой дисциплины как тела, так и духа, а потому мы воздерживаемся, постимся всю нашу жизнь. Пища наша безвкусна, желания плоски, и вся наша жизнь устремлена лишь в одну точку — защита. Мы последний оплот человечества в битве со смертоносным врагом, а потому и слабостей знать не имеем право. Лишь силу, бесстрашие и непоколебимость дозволено нам нести в груди. Для других чувств места нет. По крайней мере, не должно быть.
Но они есть.
Как есть и слабости.
Я беспрекословно подчинялся майорам и Генералу Аль-Махди, верил в правильность их строгих убеждений, считал их жестокие приказы безошибочными, а наказание — желанием сделать нас лучше.
Но потом мне исполнилось шестнадцать и я увидел Хека. Вернее, увидел настоящего Хека, ведь мы видели друг друга уже много лет, жили в одной казарме, тренировались плечом к плечу, вместе стояли перед лицом смерти. Пришел момент, который стал откровением для нас обоих. Я знаю, что его считают проказами шайтана, но я верю, что оно пришло от Аллаха. Потому что любовь всегда идет от Аллаха.
Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Если Аллах начинает испытывать любовь к кому-либо из Своих рабов, Он обращается к Джибрилу и говорит: «Поистине, Я люблю такого-то, полюби его и ты!», и Джибрил также начинает испытывать к нему любовь и возглашает среди обитателей небес: «Поистине, Аллах любит такого-то, полюбите же его и вы!», и обитатели небес также начинают любить его, а потом его начинают хорошо принимать на земле.
Я полюбил Хека. Хек полюбил меня.
ebooksa