Свет зажегся

В следующий раз, когда он открыл глаза, он видел банк снаружи, вокруг толпились полицейские, врачи и пожарники, весь набор, чьи номера телефонов говорила запомнить его мама. Потом он увидел, как двери скорой помощи закрываются. Не очень-то сложный механизм.

«Интересно, покажут ли его по телеку?» — подумал он и снова вырубился.

В следующий раз он очнулся в совершенно ясном сознании. Сердце колотилось быстро-быстро и достучалось до его головы. Он был готов думать и действовать решительно. Толик даже не сразу открыл глаза, давал себе время, чтобы оценить обстановку. Истошно пищала мигалка, под ним что-то монотонно жужжало — он был в едущей машине, лежал. Значит, скорее всего, он все еще был в скорой помощи. Может быть, это был его единственный шанс на побег. В скорую могли не посадить вместе с ним полицейского, тем более, когда его довезут до больницы, возможность сбежать значительно уменьшится. Дальше суд, тюрьма, и больше никакого Толеньки, никакой Полины. Ну, и никаких крутых тачек и статуса, но сейчас это казалось ему даже вторичным.

Рядом звучал простоватый знакомый женский голос:

— Капец вообще, не ожидала, что такое может случиться в мою смену. Меня бы на такое дело в жизни не послали, просто мы были неподалеку, и приехали первыми. Жаль, что его нельзя сфотографировать, пока он в несознанке, а то ведь мне никто не поверят. Я когда официанткой работала, ну то есть подрабатывала во время учебы, однажды видела, как один мужик чуть не задохнулся кусочком огурца. Ну кому я рассказываю, вы же на скорой работаете, наверное, насмотрелись всякой жести.

Мужской голос что-то промычал ей в ответ невнятное, видимо не особенно ее слушая. Толик осторожно приоткрыл один глаз. Рядом с ним сидела совсем молодая девушка в полицейской форме, выглядящая точь-в-точь, как их надоедливая официантка. Где-то над его головой промелькнул локоть в синей медицинской робе, но рассмотреть врача он не мог, боялся слишком широко открыть глаза, и показать, что он уже очнулся. По его мычанию он не смог определить, Лазарь это или нет. В машине был еще как минимум водитель, и, может быть, медбрат, этого Толик пока не мог определить.

— Мигалку не видите что ли, а? — послышался еще один незнакомый мужской голос, а потом долгий гудок.

Машина стала останавливаться. Они не могли уже добраться до больницы, в последние несколько минут они ехали прямо, никуда не сворачивая, а значит, они остановились на светофоре. Толик осторожно повертел руками, кажется, в вене была игла, но наручников на него не одели. Видимо со стороны он выглядел далеко не жильцом, даже по мнению врачей.

Времени не было соображать, Толик вскочил с койки, толкнул полицейскую и рывком открыл задние двери скорой помощи. Перед ним была траса, плотно упакованная машинами. Он выпрыгнул из скорой, сзади него послышалась ругань, какие-то машины загудели. Толик ринулся в сторону, выбежал на встречную полосу в скоростной поток, на него летел грузовик, но он успел перебежать перед его носом. Следующая машина резко затормозила, другая свернула, чтобы не столкнуть ее, и влетела в стоящую на светофоре маршрутку. Он не смотрел, что с ними произошло. Сзади раздался выстрел, и новые гудки машин. Но полицейская-офицанточка в него не попала, повышение ей ждать не стоило. Где-то ей на помощь летела еще одна машина с мигалкой, но Толик уже перемахнул через заграждение и бежал в сторону стройки, стараясь смыть с лица кровь, чтобы не пугать работающий там народ. Балаклаву с него сняли еще в банке, наручников на нем не было, и одет он был совершенно не примечательно. В нем ничего не выдавало человека, который только что пытался ограбить банк.

Если ему повезло, то полиция даже не успела опознать его личность. Документов у него с собой не было, как и приводов в полицию, чтобы вычислить его по пальцам. На стройке он обменял свое золотое кольцо на шапку и часы у какого-то таджика, это происходило почти на бегу, его покупатель ни слова не понял из того, что говорил ему Толик, но согласился на бартер. Часы с рваным ремешком ему к черту не сдались, но в этот момент ему показалось, что при таком раскладе таджик меньше заподозрит его в чем-то. Скрыв свою разбитую голову под грязной шапкой, Толик добежал до какой-то остановки и залез в первый попавшийся автобус. Пока он вез его в неизвестном направлении, Толик повторял номер телефона Полины.

***

Полина помнила звон в ушах, как ее несли куда-то, и что Толика рядом с ней уже не было. Медсестра с золотистыми волосами казалась ей крайне навязчивой, а ее противный голос до боли знакомым. Врач задавал ей какие-то вопросы, она отвечала ему свое имя, а потом спрашивала что-то сама, но совершенно не помнила, что хотела узнать. Она понимала, что она уже не в баре, мысленно пыталась попасть туда обратно, будто бы она снова была волшебницей и могла перенести себя в другой мир. Она хотела связаться с Толиком, но у нее не выходило. Еще отчего-то она боялась Крысиного Короля.

Окончательно она очнулась уже в реанимации. Вокруг тихо гуди какие-то приборы, голова болела. Полина поняла, что все закончилась, и ее Толик, наверное, уже где-то в окружении полиции. Она отчего-то была твердо уверена, что он жив. Чувствовала это также ясно, как ощущала все свои эмоции еще не так давно в прокуренном баре. На нее напало такое чувство бессилия, что слезы текли сами собой, и вроде бы ей ввели какое-то успокоительное. Она снова спала, а когда проснулась, в скором времени ее перевели в обычную палату.

Первыми, с кем она говорила после врачей, которые что-то утверждали про ушиб мозга, не сильно ее волнующий, были полицейские. Тогда она еще не успела обо всем подумать и говорила им только о том, что какой-то мужик наставил на нее пистолет, а потом произошел взрыв. Вскоре появилась мама, она все обнимала ее, целовала в горячий лоб и сквозь слезы говорила, что все будет хорошо, и папа несомненно найдет виновников. Отец был молчалив и печален, и не давал ей таких решительных обещаний.

Во второй его визит, она вдруг спросила:

— Те люди, что похитили меня и маму. Ты им отомстил?

Он долго молчал, смотря на нее долгим грузным взглядом, а потом покачал головой.

— После тюрьмы я поклялся себе больше не возвращаться к делам. Я думаю, что у человека есть шанс исправиться, и я использовал его. Ты можешь меня ненавидеть еще больше, Полина. Ради этого шанса я принес вас в жертву.

Она думала, что была должна почувствовать обиду, но оказалось, ей стало только легче. Может быть, потому что она сама хотела, чтобы у человека был шанс исправиться. И если ее отец не врал ей, ее опасение в баре про жизнь Марка было напрасным.

Потом, когда ее навещала Юля, хранящая в себе семимесячного ребенка, она попросила ее узнать, что случилось с грабителями. Главное выяснить не удалось, но кое-что давало надежду. Двое преступников вместе с работником банка погибли во время взрыва, а одного удалось задержать. Что случилось с четвертым, общественности пока не полагалось знать. Полина вспомнила рассказ Лазаря, он сохранился в ее голове в деталях. Харя Гинзбург был внутри вместе с Сережей, а потом Толик сказал Чеславу посмотреть, как у них протекает работа, и они с Сережей поменялись. Значит, во время взрыва погиб Харя Гинзбург и Чеслав. Ей стало грустно, будто бы она знала друга Толика лично. Задержан был либо Толик, либо Харя.