Орден-I

Лиам отшатнулся от них, отвернулся, и чуть было не упал на солдата, стоящего на коленях.

— Эй, ты в норме? — спросил его Лиам.

Парень, прикрывший их отход, и спасший ему жизнь, не ответил. В его животе зияла огромная дыра. Так и не выпустил из рук свой дробовик.

Как же тошно. Лиам пошёл прочь, стараясь не смотреть на тела. В стене показалась брешь, он вышёл сквозь неё и запнулся. На груде обломков лежала красивая молодая девушка с черными спутавшимися волосами. Он бы не узнал её, если бы шлем не раскололся. Её открытые голубые глаза смотрели в небо.

Лиам опустился на колени рядом. Маленькая капелька скользнула по его щеке. Это была Ями.

Медитация XVI. Страх

Перед глазами пыльный и потрескавшийся старый асфальт. Челюсть и нос болят. Не вдохнуть. Кто-то кричит на него и снова бьёт ногой в голову.

Это было очень давно. У Лиама только-только сломался голос. Он упёр руки в землю, подтянул под себя колени, встал, выпрямился и в первый раз ударил в ответ. Ещё совсем не умело, коряво, слабо. Сразу же потерял равновесие и чуть снова не расстелился, но попал.

Парнишка что бил его, Ромэн или Роман, не вспомнить точно имя, отшатнулся и уставился на него перепуганными глазами. Удар не причинил ему никакого существенного ущерба, по силе едва ли тянул на пощечину, но сам факт того, что он вдруг испытал боль и потерял полный контроль над ситуацией, полностью шокировал и дезориентировал его.

Лиам закричал на него, что-то очень злое, что вместило всю обиду и ярость за прошлые избиения и издевательства, за обидные слова и плевки в него, за смерть родителей, за одиночество. И под его криком обидчик ещё сильнее сжался и отступил.

Правда друзья обидчика тут же повалили Лиама на землю и запинали, но в этот раз он не заплакал. Терпел молча. Знал, что теперь может дать сдачи и обязательно даст. Сильнее и больнее в тысячу раз. Причинит им вред. Выловит их по одному. Убьёт их. Покалечит. Заставит прекратить нападки.

Стало больнее. Теперь болело всё тело. Множество синяков, ссадин и ушибов, скорее всего даже переломы. Его снова забивают. Но в этот раз страшнее. Не чтобы поиздеваться и доказать, что он слабее, а чтобы он перестал дышать.

Странная мешковатая одежда и сандалии на нём. На его мучителях обноски и сандалии. Они ещё дети. У них загорелые лица, с оливковым оттенком и карие глаза. Раньше он их никогда не видел.

Его рука нашаривает лежащий на земле камень, плотный и округлый, тяжёлый. Он впивался в живот. С трудом он достаёт его, хватает одного из мучителей, увлекает на землю, забирается сверху под градом ударов, замахивается и бьёт его камнем.

Лицо ребёнка превращается в кровавую кашу за три удара. Хруст костей и губов слышен сквозь крики. Лиам бьёт, не останавливается, ещё несколько раз. Со всей силы.

Вырывается вверх, встаёт на ноги, хватает ещё одного, увлекает на землю, рычит, обрушивается сверху и бьёт. Мучители его разбегаются. Ранее они окружали фигуру в саване цвета фиалок, карие глаза из его недр внимательно следили за Лиамом. Лиам роняет камень и там, где он коснулся почвы, она окрасилась в чёрный, и чернота эта распространилась вокруг.

Мимо Лиама прошёл человек. В его боку было с десяток отверстий, на груди свастика и другие татуировки, он волочил ноги по чёрному песку. Лиам попробовал окликнуть его, но из его рта вырвалась только тишина. Человек упорно шёл вперёд, борясь с невидимым сопротивлением, не замечал ничего вокруг. Лиам последовал за ним, человек прошёл ещё немного и внезапно ушёл под землю.

Там где исчез человек, чёрный песок кончился и осыпался у края вниз. Лиам стоял на обрыве огромного карьера и со всех сторон туда падали крохотные тела. На дне ямы уродливая гигантская жаба жрала мёртвую массу этих тел, отрывисто работая челюстями и лапками.

Люди всё сыпались вниз. Лиам увидел и других копошащихся чудищ, с голодом неземным и неуёмным.

Раздался гром. В яму упали яркие шары и около чудищ засверкали вспышки, в недовольстве они завыли и прекратили трапезу.