– Ну… Я не… Вот дерьмо, я не знаю. Меня раздражает, что Даниэль не выносит его. Она говорит о нем так, словно он какой-то монстр. Иногда я думаю, что ей известно о нем что-то, что она мне не рассказывает.
– А теперь переиграйте все заново. Да, это может быть простая сентиментальность и беспокойство за сестру, да и любого члена семьи, на самом деле. Только вот жажда сохранения своей семьи часто сводится к материнскому инстинкту. Нельзя сказать, что это плохо. Я просто пытаюсь понять, не пытались ли вы на подсознательном уровне играть роль матери в своей семье… Может даже тогда, когда вы жили с бабушкой и дедушкой.
«Будь я проклята, – разозлилась Хлои. – Она права».
В голове тут же замелькала куча воспоминаний из жизни с бабушкой и дедушкой: она постоянно помогала Даниэль с домашней работой, помогала убирать комнату, следила за тем, чтобы любые разногласия между Даниэль и бабушкой с дедушкой были решены.
– Интересный момент, – ответила Хлои. – Могу даже…
В кармане завибрировал мобильный телефон. Хлои с извиняющимся видом посмотрела на Зигглер и достала его.
– Прошу прощения. Я расследую дело и, как я уже сказала, даже понятия не имею, где сейчас находится моя сестра.
– Все хорошо, – ответила Зигглер, демонстрируя тем самым, что ее это ни капли не задело.
Хлои разблокировала телефон и увидела, что звонок шел от Даниэль. Тот факт, что она позвонила практически сразу после того, как ушла, привел Хлои к мысли, что новости вряд ли обрадуют ее.
– Привет, Даниэль, – тут же ответила она, чувствуя себя слегка неудобно из-за того, что в данный момент сидела прямо напротив Зигглер.
– Хлои, прости. Я так виновата. Но мне нужна твоя помощь.
– Что такое? Что случилось?
– Он пришел. Дверь заперта, но он ломает замок.
– Даниэль, звони в полицию.
– Я не могу. Все слишком запутано… Он вывернет все так, словно это моя вина и…
– Боже, Даниэль. Ты у себя?
– Да, а он…
– Запрись в ванной. Я скоро буду.
Положив трубку, Хлои заметила, что Зигглер выпрямилась в своем кресле.
– Все хорошо? – с беспокойством спросила она.