Сумрак

– И кого же ты считаешь привлекательным? Давай ты займешь место твоей Виты, а я твое. В таком случае у тебя не будет разрыва шаблона? Себя ты считаешь привлекательным?

– Не настолько, чтобы у меня не поехала крыша, глядя как я сам себя трахаю, – поежился я, представив картину. – А ты не можешь придумать другой план?

– Могу. Я буду на месте Амины, а ты уничтожаешь Харета. Справишься?

– Не уверен, но мне этот вариант больше нравится!

– Ты меня достал! – поднялась Нуари, отодвинув пустую чашку. – Сейчас отправляешься и вербуешь Амину, а потом разберемся, кто кого будет трахать!

– Согласен, – спешу согласиться, пока она совсем не вышла из себя. – Только два вопроса! Первый – как мне попасть туда, метки у меня нет. И второй. Она английский знает? На каком языке мне ее вербовать?

– Ты идиот? Попав в чужую голову, ты будешь знать все то, что и она! В том числе и язык. А метка у тебя есть, я там была. Пороешься в памяти, найдешь смоковницу у реки, туда и перемещаешься. Лагерь в километре вниз по реке. Всё?

– Всё. Знать бы еще как выглядит смоковница. Что это такое вообще?

– Дерево, дубина! – взревела Нуари, точно как моя соседка. Заразилась, наверное, от нее. Совсем шуток не понимает, знаю я, что такое смоковница.

И вот стою я как баран перед всем известными воротами, то есть перед смоковницей, хоть увидел, как она выглядит. Не особо впечатлило, возможно, в цвете она была бы привлекательнее, а так черно-белое изображение. Не уверен, что в реале отличу ее от какой-нибудь шелковицы. Но нужно продвигаться дальше. Вниз по речке, осторожно. Можно и под водой, точно незамеченным проскользну. А то ведь Харет не глупее наших, камер может быть натыкано. Нуари так и выпихнула меня, не дав никаких инструкций. Сказала – на месте сам соображу. Я так подозреваю – решила учить способом, каким меня отец учил плавать. Захочешь жить – выплывешь. Я жить хочу, поэтому продвигаюсь осторожно, медленно, тщательно осматриваясь. Потратил не меньше часа, пока добрался до первых признаков жилья. То есть увидел мостки у реки и тропинку от них. Значит где-то недалеко и база повстанцев. Заметив движение, ныряю в воду, оставив на поверхности только глаза. Черномазый парень с двумя ведрами, голый до пояса, зато в камуфляжных штанах и берцах. То, что надо! Последую за ним, выведет к базе. Негр присел, свесив ноги в воду, закурил. Вот бы дернуть его за ноги! Только нечем, акулы тут не водятся. Река мелкая, метров пять шириной, а в глубину и двух нет. Пираньи разве что, хотя они кажется в Южной Америке. Пока он курил, сообразил: зачем идти за ним, если я могу пройти в нём! Заодно и проверю новые способности. Сказано – сделано! Так же под водой приближаюсь и быстрым броском сливаюсь с негром. Получилось, как и предсказывала Нуари – на рефлексах. Увидеть мир его глазами, почувствовать кожей, услышать мысли. При этом не забыл заблокировать свои, причем даже не понял, как это сделал. Хорошо так учиться, нужно спросить, а высшую математику и физику она мне не закачает в память?

Негр, Селим его зовут, чуть покачнулся, зрение на миг расфокусировалось. Впрочем, он списал это на вчерашнюю попойку. Мысли заняты тем, как увильнуть от вечерней тренировки, а то он ее точно не выдержит. Вон даже перед глазами плывет! А какого хрена он думает на русском? Я точно в Африке? Порылся у него в мозгах, нашел образ Амины. Есть такая, на нее многие облизываются, но увы, босс за нее голову оторвет. С женщинами тут напряжно, до ближайшего селения двадцать км, а на базе, кроме Амины, только старая шаманка, выполняющая роль фельдшера. Селим, тем временем докурил, бросил бычок в воду. Зачерпнув воды в ведра, подхватил их, не спеша зашагал по глиняной тропке. Странная тут почва, как на ней что-то растет? База оказалась совсем рядом, метров через сто показались деревянные строения и армейские палатки. К одному из строений, оказавшемся кухней, Селим и направился. Я за время пути перекачал из его памяти всю нужную информацию, о расположении и составе отряда. Мне это начинает нравиться!

– Селим, Ахата не видел? – окликнули из подъехавшего армейского джипа. Три мордоворота увешанные оружием, серьезно тут у них.

– Спит у себя, – ткнул пальцем Селим в одну из палаток.

Минутку, это не русский язык! А я воспринимаю его как родной! Буду ли понимать после возвращения? Стало так любопытно, что еле удержался, чтобы сразу не проверить. Вовремя вышла Амина.

– Тебя только за смертью посылать! – Это мое подсознание выдало такую интерпретацию, дословно прозвучало – «ты в рай не попадешь из-за своей родственности с черепахами».

– Что ты ругаешься, без тебя голова болит!

– Пить меньше надо, и голова болеть не будет!

Женщины везде одинаковые! Невольно сочувствую Селиму. Молодой совсем парень, деревенский, из нищей семьи. Пас коз до шестнадцати лет, пока старший брат не замолвил за него словечко. И вот почти год тренируется в этом лагере, а вскоре умрет за чужую землю, совершенно ему не нужную.

– Мой, иди посуду, да поскорее, тебе еще дров нужно принести и кроликов разделать к обеду, продолжает командовать Амина.

Селим только вздохнул. Он вовсе не дежурный по кухне, просто его как самого молодого постоянно припахивают на всяческих работах, пока остальные отдыхают. Джабира сейчас нет, уехал по делам, вот все и отсыпаются после вчерашней пьянки, а ему приходится вкалывать.