За пределом

— Боюсь. За Наталиэль. И за тебя.

— Зря.

— Не зря, — покачала она головой. — Когда это закончится?

Я вздохнул, слез с небольшой лавки, на которой мы сидели, и сел прямо перед Натали на корточки, словно человек, желающий просить руку и сердце. Взял её ладони в свои руки и нежно сжал.

— Завтра. Я обещаю, что всем твоим волнениям завтра придёт конец. Я больше не буду заниматься ничем таким, и тебе с сестрой больше никогда не придётся волноваться обо мне.

— А если… что-то произойдёт с тобой? — тихо спросила она. Я знаю, что Натали не хочет слышать ответ на этот вопрос, однако не может не спросить его. А я не буду обманывать.

— Что бы завтра ни произошло, волноваться тебе обо мне точно уже не придётся. Но всё будет. Будет и Наталиэль, и я. Завтра.

Она молчала. Долго молчала, после чего в ответ сжала мои руки. Сжала, и я почувствовал тепло, приятное, слабо пульсирующее, умиротворяющее. Она использовала импульс, словно таким образом пытаясь показать, что она чувствует.

— Хорошо. Хорошо, братиш, я буду тебя ждать.

Я улыбнулся и поднялся.

— Тогда я пойду. Надо ещё кое-что сделать.

Если я ошибусь… если вдруг что-то пойдёт не так… Я просто не допущу этого, даже если мне придётся кого-нибудь убить. В противном случае я просто не вернусь сюда.

Может быть Наталиэль и права, я должен жить своей жизнью. Скорее всего я прислушаюсь к её совету, но только после того, как всё образуется. Когда я смогу с чистой совестью обернуться назад и сказать, что всё в порядке. Чтоб не осталось никакого якоря, который будет тянуть меня обратно до конца моих дней.

Глава 25

— Ты сегодня рано, — заметил Малу, когда я пришёл в нашу квартиру. Забавно, но теперь я зову её нашей. За это время я здесь бывал в сто раз чаще, чем в моей излюбленной библиотеке.

Малу сейчас сидел здесь один и играл в сотовый телефон, слушая музыку без наушников. Такой конкретный рэп на русском, где в основном говорилось про то, как классно курить, как классно бухать, но почему мы такие неудачники, это, наверное, судьба виновата. Я никогда рэп на русском не любил, так как, в отличие от того же английского, понимал смысл песни.

— Дома сестре опять плохо, — покачал я головой. Знаю, что лучше не раскрывать здесь своей личной жизни, но от пары слов объяснений хуже не станет. — Поэтому я сюда.

— Ну что ж, добро пожаловать, — пожал он плечами. — На матрасах можешь спать, они чистые, хоть и выглядят иначе.

— А простыни тоже чистые? — поинтересовался я, разглядывая эти… «кровати».

— Не ссы. Я на задроченной кровати спать бы не стал, — отмахнулся он.