Я готовился к окончательной странице нашей разборки и, как следствие, моей криминальной жизни. Потому я был готов разрушить любую преграду, которая встанет между мной и ей. Даже встреть мы сейчас полицейского, я уверен на восемьдесят процентов, что, если всё не решится миром, я нажму на спуск.
Но ничего такого не было. Видимо, удача была как на нашей стороне, так и на стороне тех, кто мог встать на нашем пути. Да и девушка за рулём старенького семейного хэтчбека не привлекала столько внимания к нашим скромным персонам.
Было даже немного удивительно и непривычно ехать по городу, понимая, что скоро всё закончится.
Нет, даже не так.
Было удивительно непривычно ехать по ночному городу, видя его спокойную жизнь. Мои последние дни выглядели со стороны как кадры из боевика, а для меня самого как оживший кошмар. Все что-то делали, всё металось, всё крутилось, что-то взрывалось и происходило, убивали, стреляли, бежали. Быстро-быстро-быстро-быстро, точно в стиральной машине всё крутится.
Но сейчас, в преддверии конца, выглядывая из окна автомобиля, я видел другую, спокойную жизнь города, который готовился ко сну. Ему не известно, да и дела не было до всего, что произошло, происходит и будет происходить. Он жил на своей, обычной волне. На улицах, особенно в спальных районах, чувствовалось какое-то успокоение, несвойственное центру Ханкска. Машины, которых стало в половину меньше, спокойно ехали по своим делам. Пешеходы спешили домой. Во дворах царили спокойствие и порядок.
Люди вокруг нас будто и не знали о другой, более дикой и насыщенной жизни. Для них она, как и для меня раньше, ограничивалась новостями по телевизору, работой, друзьями и интернетом. Они не знают об оборотнях и троллях — для них это лишь сказка и миф, им не известно о наркопритонах и складах оружия — это лишь сплетни и теории. Для них все новости — лишь необычная история, которая где-то там, а не рядом с их скучной однообразной жизнью.
Они никогда не заглядывали за предел собственного небольшого мирка, который окружил их однотипной повседневкой. Не понимали, что буквально за углом их мир превращается в чёрт знает что.
Очень скоро я тоже стану частью этого скучного, однотипного и непримечательного мира. И сказать по правде, я ни капельки не жалел и действительно ждал этого момента.
Мы катились по умиротворённым районам, пока Сирень не позвала меня.
— Мы уже близко, толстяк. Готов сделать из него котлету?
— Руки чешутся, — невозмутимо ответил я.
— Ты хоть бы порадовался, что ли, скорому концу, — недовольно пробурчала она.
— Порадуюсь… Когда закончится всё. Хотя не уверен, что для меня это когда-нибудь закончится.
— О чём ты?
Я немного задумался.
— Не думала, что это будет всегда преследовать тебя? То, что мы сделали? То, что случилось? Смерть наших друзей? Что оно оставит своё пятно на душе?
— Которое, как и на одежде, со временем станет тусклее. Поверь, потом ты будешь вспоминать это как давнюю, нереальную даже в твоей памяти историю, под конец сомневаясь, действительно ли это вообще происходило.
Слишком умные слова от Сирени. Чего это её вдруг на философию потянуло? Может быть она и не так глупа, как кажется? В некоторых жизненных аспектах?
— Как бы то ни было, мы уже почти подъехали, — сел повыше я на заднем ряду.