– Послушайте, гражданин, – Миша внезапно заговорил, как милиционер из фильмов времен СССР. – По данному адресу имел место случай неестественной смерти. В настоящее время обстоятельства смерти Мыльникова выясняются, проводится проверка. Я пришел, поскольку…
Белкин замахал руками.
– Да бросьте вы! Я же все вижу. Вы молоды, ум у вас пытливый. Оставьте вы эту протокольную тарабарщину. Знаю я, зачем вы здесь. И могу помочь.
Миша осекся и сердито посмотрел на Белкина.
– Анатолий…
– Петрович, – подсказал Белкин.
– Анатолий Петрович, вы забыли у меня свою папку. Придите, заберите.
Белкин поскреб сизую макушку.
– Это копии. У меня есть подлинники, спасибо.
Поняв, что сбить Белкина с толку не удастся, Миша решил принять его помощь. Как ни крути, характеристику на Мыльникова писать придется, а сведения брать где-то надо.
– Ждите тут. Я опрошу соседей по лестничной клетке, – велел он, и Белкин послушно уселся на скамью.
Квартира Мыльникова была опечатана. Михаил позвонил в соседнюю дверь. Никто не открыл, и он собрался уже звонить в следующую, как она распахнулась сама, явив Мишиному взору полную женщину средних лет.
– Мы ничего не слышали, – заявила она. – Я вашим уже все сказала. В пятьдесят девятой сейчас никто не живет, она на продажу стоит. В пятьдесят восьмую бесполезно – там бабка глухая и дед парализованный. А мы только утром с дачи приехали – и нате вам!
– Что вы можете сказать о погибшем? – официальным тоном осведомился Миша.
Женщина пожала плечами.
– Тихий был. Хороший мужик. Пил, конечно. Но работал, не из тех, что по помойкам шарят. Не хулиганил, не дрался.
– Где работал, знаете?
– Холодильники ремонтировал, стиральные машины. Руки золотые были. Весь дом к нему бегал: на совесть делал и брал мало, мог вообще за бутылку.
– Друзья у него были? Не знаете?
– С Ринатом-татарином из третьего подъезда в домино играли.