Узел смерти

– Все в порядке! – быстро проговорила она и хотела взять доски и все остальное, чтобы продолжить говорить, но не успела протянуть руку, как вещи, заботливо сохранённые Белкиным, вспыхнули, будто кто-то поджег их, и загорелись.

Деревянные доски, подставки, снимок, выпавший из сломанной рамки, полыхали так, словно их полили бензином, и в считанные минуты от расписанной девичьей рукой кухонной утвари остались лишь почерневшие бесформенные угли.

Миша смотрел на это, не в силах помешать, и отчаянием понимая, что Мортус Улторем одерживает победу, а их шансы тают, хотя они (особенно Леля!) все делали правильно и могли бы переломить ситуацию.

«Настя» снова засмеялась – теперь в хохоте слышалось торжество:

– Что теперь, мышата? – Она издевательски аплодировала Леле. – Какая была речь! По тебе сцена плачет, детка!

Леля стояла, уронив руки. Оглянулась, посмотрела на Мишу и увидела, что он пребывает в такой же растерянности.

Смех резко оборвался.

– Пошли прочь! – прошипела тварь. – Вы мне надоели.

– Мы не уйдем, – как можно тверже сказал Миша, хотя и не понимал, что еще они могли бы сделать.

– Убирайтесь, пока живы. А то ведь я могу и передумать. – Она сделала выпад в их сторону, как будто собиралась броситься на Лелю, и Миша инстинктивно отшатнулся, потянув девушку за собой.

– Страшно? Вон отсюда!

На Мишино плечо опустилась рука. Не успев толком испугаться, он обернулся и увидел, что Илья встал с кресла и стоит рядом. На его отрешенном лице блуждала улыбка. Невозможно было догадаться, помнил ли он хоть слово из того, что говорила Леля, или хотя бы драку с Мишей.

Пока они не добились ничего, пришли к тому, с чего начали: и Илью не заставили усомниться в своей любимой, и жуткую тварь не лишили сил, не прогнали. Хотя нет, все стало даже хуже: теперь у них нет ничего, что могло бы подтолкнуть Тасю вспомнить себя прежнюю.

– Вам пора уходить, – безжизненным голосом проговорил Илья. – Ты слышал, что велела Настя?

– Это тебе она может «велеть», а я и без ее велений обойдусь, – огрызнулся Миша, понимая, что это прозвучало по-детски.

– Я соскучилась, любимый! – пропела «Настя», и лицо Ильи исказилось от болезненного вожделения.

«Если мы сейчас уйдем и оставим их, до утра Илюха не доживет, – со всей ясностью, почти спокойно подумал Миша. – А значит, я никуда не уйду».

– Не дождешься, стерва, – сказал он, в упор глядя на «Настю», – я тебя к Илюхе не подпущу.

Она широко осклабилась и погрозила пальцем, как взрослые обычно грозят неразумным малышам.

– Пеняйте на себя, мышата! Теперь я заберу вас всех. Черная Заступница будет довольна.