— Я не хочу убивать вас, — ответил я начистоту. — Поэтому просто предлагаю уехать из города. Скрыться и больше никогда сюда не возвращаться, и даже не вспоминать, что вы когда-то были здесь.
Надо убить их. Я прекрасно это понимал, но всё же надеялся сохранить жизнь обоим. Настолько глупый поступок — сохранять жизнь верным членам банды своего противника, что глаза закатываются, но иначе я не мог поступить. Не мог не попробовать всё урегулировать без их крови. В конце концов, они были здесь ни при чём и у них был повод относиться к Бурому с уважением. Единственная проблема в этом — тем самым они мешали мне, подписывая приговор себе, чего я хотел избежать всей душой.
— Думаешь, типа, мы согласимся на это? — не унимался Пуля.
— У вас нет выбора.
— Выбор есть всегда! — поднял он голос.
— Смерть — это не выбор, Пуля, — спокойно ответил я. — Если не думаешь о себе, подумай о сестре. То, чего ты хотел для неё. Будущего. Чтоб она бросила это дело и уехала. Начала новую, нормальную жизнь. И теперь у вас есть возможность это сделать. Бурый же использует вас.
— Даже если использует! Даже если он конченный уёбок, Бурый дал нам больше, чем все остальные! Ни ёбаный город, ни хуесосное правительство не помогли нам, никто не протянул руку нам, когда мы хотели жрать! Всем было похую! — он едва не срывался на крик, активно жестикулируя, и можно было лишь порадоваться, что никто из парней не нажал ещё на спуск. — Я теперь ты предлагаешь его тупо опрокинуть!
— А лучше умереть самим, при этом зная, что ничего это не изменит?
— Изменит. Даже если он использует нас, я благодарен уже за то, что он сделал нам. Так что если даже так, то похуй.
— Похуй? Пусть он дальше предаёт своих же? — приподнял я бровь. — Пусть бросает на смерть и подписывает своим подчинённым приговор! Не чужим, а своим людям приговор из-за собственной паранойи?!
— А ты хочешь сказать, что, типа, когда уйдёт он, и придёшь ты, что-то изменится!? Пф-ф-ф… дерьмо останется дерьмом под любым соусом, ведь ты ничем не лучше ни его, ни Соломона. Ты ровно такой же! Блять, да ты даже сейчас поступаешь так же, в чём обвинял его!
— И что? Мне теперь умереть из-за него, чтоб не опускаться на его уровень?
— Но ты можешь тоже уехать, мы тебе можем помочь, — тут же оживилась Гильза своей догадке.
— Слишком поздно, Гильза, — покачал я головой, глядя на неё как на ребёнка. — Всё уже сделано и решено.
— Тогда чего ты ждёшь? — спросил он злобно.
— Вас. Вашего решения.
— А если мы не согласимся, ты убьёшь, верно?
Я лишь промолчал, так как на подобные вопросы не требовалось ответа. И между смертью и жизнью люди всегда выбирают жизнь. Всегда так обычно делают, подчиняются основному закону — своя рубашка ближе к телу. И у Пули были причины поступить так же, как были причины на это у Француза. Если не ради себя, то ради сестры.
— Что для тебя вообще верность, Том? — всматривался в меня он.
— Ничего, — ответил я. — Пустой звук, который ничего не значит. Ни в нашем мире, ни на нашем уровне, где жизнь ничего не стоит, а честь просто слово. Может быть в домах, но не в картеле.