– По мне нет ничего лучше, как обламывать молодых шлюшек, – просипел он.
Маша продолжала звать на помощь Игоря, когда тот уже закрыл за собой дверь.
На трясущихся ногах Игорь поплелся к своему «БМВ». Подойдя к машине, он наклонился, опершись на радиатор, его вырвало прямо на ветровое стекло и новенькие белые «адидасы». Сзади послышались шаги. Отерев рот, он обернулся.
Перед ним стоял Каминский, устремив на него равнодушный взгляд:
– Ты не мог иначе. Самое главное для человека – честь. Долги надо платить.
– Знаю.
– Не ожидал, что тебе удастся заманить ее в эту дыру, – сказал Каминский, оглядывая здания мастерских. – Должно быть, она очень тебе доверяет. Любит тебя.
Игорь открыл дверцу и сел за руль.
Каминский нагнулся к нему.
– Лучан, по крайней мере, проявил великодушие, оставив тебе машину. Будь осторожен на дороге, – закончил он и захлопнул дверцу.
8
Непрекращающийся лай бил в уши Томаса как кузнечный молот. От этого звука невозможно было укрыться. Он открыл глаза. Через окошко в люке над головой лился дневной свет, вызывая нестерпимую резь в глазах.
– Да перестань же ты гавкать, – буркнул Томас.
В тот же миг Мёффе вскочил к нему на кровать. Огромный английский бульдог начал усердно вылизывать ему лицо, и Томас тщетно пытался отпихнуть собаку.
– Твой пес ночевал у меня, – раздался из каюты голос Эдуардо.
Томас попробовал встать, но голова так болела с похмелья, что он тут же повалился обратно. Мёффе, очевидно, воспринял это как приглашение продолжить вылизывание хозяйского лица. Кое-как усмирив собаку, Томас почесал ей за ухом, и Мёффе с ворчанием улегся, притулившись под боком у хозяина.
– Твой пес навалил у меня в кокпите здоровенную кучу.
– Уж лучше у тебя, чем тут, – буркнул Томас.
– Что ты сказал? – спросил Эдуардо, просовывая в дверь голову.
– Говорю, что это очень стыдно.