За гранью

– Так и есть.

– Как ты? – спросил Браск, окинув Томаса быстрым взглядом.

– Ничего.

– Замечательно, – ответил Браск не слишком убежденным тоном. – Еще посещаешь Биспебьерг?[22]

Томас мысленно улыбнулся над брошенным Браском замечанием. Говоря «Биспебьерг», Браск подразумевал отделение психотерапии, куда Томас был направлен, когда ему давали больничный, но куда он так ни разу и не зашел.

– Да-да. Каждый вторник. Они очень мне помогли, – соврал он.

– Это хорошо. Ведь их слово будет решающим в вопросе о том, когда ты сможешь вернуться на службу, – сказал Браск и, опустив глаза, прибавил: – Если ты сможешь. Скажи, а ты сдал дежурному свое полицейское удостоверение?

– Ну конечно, – снова соврал Томас и улыбнулся.

Но Браск не улыбнулся в ответ. Браск придвинулся к нему и, приглушив голос, сообщил:

– Между прочим, генеральный прокурор не стал возбуждать дело в отношении тебя.

– Я не знал, что меня в чем-то обвиняют.

– Я же тебе о том и говорю, что дело не возбуждается. – Браск посмотрел на Томаса как на слабоумного.

Томас недоуменно пожал плечами:

– Извини, но я что-то не припоминаю. В чем меня могли обвинить?

– Неужели ты и правда не помнишь?

– Правда не помню.

Браск переложил папки, поменяв руку, и глубоко вздохнул.

– У нас обычно не практикуется такой метод допроса, при котором в рот подозреваемому засовывают служебный пистолет, – сказал он.

Томас изумленно смотрел на Браска:

– Этот эпизод… Я что-то не припоминаю такого эпизода.