Постумия

– Ну, мы-то не святые, нам можно мух ловить, – рассмеялся Петренко. – Кстати, я выполнил своё обещание. Привёз на утверждение кандидатуру.

– Вот это мне нравится! – от души порадовался Старик.

– Давайте вернёмся к нашим баранам. Повестка богатая, надо спешить… – Дядя весь подобрался, расправил плечи и снова стал генералом – даже без формы.

– А Марьяна как же? – Михон обернулся от двери библиотеки, куда мы переместились из гостиной. Все расселись в кресла, настраивая себя на деловую волну.

– Что Марьяна? Она сегодня у нас главная, – объяснил Петренко. – Без неё нам никак.

– Это верно, – согласился Ерухимович. – Михон, смотри в оба – особенно за столовой. А то все пойдём по 282-й статье.

– Понял. – И мой кузен удалился.

В библиотеке Старик лично расставил «глушилки» – они были замаскированы под книги. Но мы боялись, что разговор подслушает прислуга, убиравшая со стола после обеда. Потому и отправили Михона «на шухер». И теперь точно знали, что никто к двери с той стороны не прилипнет.

– Итак, друзья мои, мы все прекрасно понимаем одну вещь. «Нашу Родину любить – не берёзки целовать», как сказал один известный музыкант. Кому-то и дерьмо убирать нужно. Воняет, конечно, но что поделаешь?

Старик говорил вполголоса, но мне казалось, что он кричит. Грубый белорусский диалект, от которого Геннадий Григорьевич так и не смог избавиться, сейчас сквозил в его речи особенно сильно.

Петренко сверкнув очками, поджав губы.

– А не боитесь, что вас врагом народа сделают? Скажут, что Россию хотите сдать пиндосам и поставить на колени?

– Пиндосам её сдали в девяносто первом – за джинсы и жвачку! – вскинулся Старик.

Вернее, мне показалось, что он вскинулся. На самом деле гость сидел неподвижно. Но меня будто хлестнули по щекам – столько боли и горечи было в его словах.

– И с тех пор она, как говорят наши китайские друзья, «медленно тонущий корабль». Ещё держится на плаву, но трюм уже заполнен водой. Мы двадцать пятый год латаем пробоины, но заплаты всё вышибает и вышибает. А на палубах играют оркестры – чем выше, тем громче. Для того, чтобы пассажиры не слышали криков и ругани, доносящихся снизу. Кстати, многие из сдававших сейчас – самые рьяные патриоты. Ну а я, значит, изменник. Всяко, конечно, можно дело повернуть. Но в моём возрасте смешно чего-то бояться. Всевышний меня не оставил. Слава Богу, пожил хорошо. Даже останавливался в отеле «Адлон». Там встречался со штатовскими воротилами и ближневосточными шейхами. Разумеется, не лично, а в составе делегаций. Кроме того, часто ездил на такси. Водилы во всех странах – термометры, барометры и гигрометры. Точнее всех измеряют настроение в обществе. И никакой отдельной платы за это не требуют. А теперь остаётся только отъехать на остров Мадейра – там лучше всего проводить остаток жизни. Только ведь не смогу – сочту за измену. Не хочу, чтобы Россия была музеем Дикого Запада под открытым небом. Больно видеть передаточные телефоны наркобарыг – написанные на асфальте, выложенные в Сети. Все всё понимают, а сделать ничего не могут. Остаётся, как говаривал Гоголь, «выдавать наши язвы за благоуханные розы». Если бы страна на коленях стояла! Она ведь пластом лежит. А все разговоры только про НАТО, про Запад. Кто-то хорошо сказал: «Это психическая болезнь России». У нас просто больше проблем нет! Сегодня встали у светофора, так уже какой-то африканец мне в машину через окно сунул журнал «Флирт». Все вы знаете, что это – каталог московских проституток. Видел же, в каких я годах. Значит, многие пенсионеры так развлекаются, если деньги есть. Закрыть бы эту парочку сладкую, владельца с главным редактором, и надолго! Займусь на досуге, когда освобожусь немного. Знаю, что хоромы у них в центре Москвы. За какие такие заслуги?! Сырьём-то торговать и дикарь может. Это не мои слова, а Менделеева. Специально цитатами говорю, чтобы авторитетнее звучало, и скорее прислушались. Лично на меня, на всех вас и не взглянет никто. А тут всё-таки имена!

– Что вы, Геннадий Григорьевич, слезу из нас жмёте? Такой авторитет, как у вас, – мечта любого человека, – возразил дядя. – Ваше имя все двери открывает, и вы об этом знаете.

– Может, какие-то и открывает, но далеко не все! – сварливо заметил Старик. – И прав у меня, возможностей – с гулькин нос. Вот, например, сегодня новость пришла. Главарь банды, по которому Марьяна работала в прошлом году, чемпион по ножевому бою, сбежал прямо из конвойной машины. Хорошо ещё, что случилось это в Челябинске. Авось, досюда не доберётся, хотя кто знает? Главное, что дверь в автомобиле была открыта. Значит, сговор налицо. И попробуй, докажи!

– Неужели сбежал?! – Дядя вздрогнул и повернулся ко мне. – Вот ещё хвороба! Ты ведь, вроде, с его любовницей подружилась. Это – последыш Аргента недобитый. Жаль, что его вместе с паханом тогда в аварии не заделали…

– Того Аргента, который Андрея Озирского из страны выдавил? – заинтересовался Петренко. – Я ведь теперь в отставке, нынешних дел не знаю. Марьяна, ты не под подозрением у них?

– Кто его знает! – Мне, что странно, было почти всё равно. Ну, разве немного вспотели ладони. – Между прочим, именно этот тип прозвал меня Шумахером. Мы вместе на ралли гоняли.