Зеленый фургон

— Товарищи, — крикнул Патрикеев, — шторм утих!

Но никто не обратил внимания на его слова. Все смотрели на доктора Бойченко. Тот сидел молча, опустив голову и приблизив лицо к огню, как будто немного обиженный тем, что никто не сказал ни слова о литературных достоинствах его рассказа. Доктор молчал, и члены клуба продолжали смотреть на него немигающим, изумленным взглядом.

Общее внимание смутило доктора. Он поднялся со стула, расправил широкие плечи, потянулся, и все увидели его долговязую фигуру, твердые бронзовые скулы и веселые глаза цвета ячменного пива.

Январь — апрель 1938 г.

А. В. Козачинский

У автора этой книги, Александра Владимировича Козачинского, была нелегкая человеческая судьба. Трудными, кружными путями, преодолев немало житейских превратностей, пришел он в литературу. С юности он был неизлечимо болен туберкулезом и умер молодым, в самом начале своего писательского пути.

А начало это обещало много. Короткая писательская судьба А. В. Козачинского, словно в возмещение нарушенной справедливости, протекала под исключительно счастливой звездой. Он стал писателем признанным и любимым необычно быстро и легко. Он не знал холода запертых перед ним дверей и неумолимых стен, которые иным начинающим приходится пробивать лбом. Широкий литературный успех пришел к А. В. Козачинскому сразу после его повести «Зеленый фургон». Его тепло, радостно приняли и юные и взрослые читатели. Многие писатели и критики — Евг. Петров, Ю. Герман, Л. Славин, Е. Усиевич, А. Роскин и другие — дали «Зеленому фургону» очень высокую оценку. Менее чем за четыре года «Зеленый фургон» был издан трижды. Словом, А. В. Козачинский вошел в советскую литературу как желанный гость, у которого на руках некий чудодейственный ключ, открывающий все двери и все сердца. Этот «ключ» — его прекрасный, по-истине пленительный талант.

У А. В. Козачинского был точный писательский глаз, которым он удивительно зорко видел окружающий мир; тонкий писательский слух, доносивший до него дыхание глубоких пластов жизни; цепкая писательская память, воссоздающая приметы и атмосферу эпохи, образы людей, их мысли и чувства, но отсеивающая все мелкое и случайное. Козачинскому был присущ сдержанный, можно даже сказать, поэтический юмор. Наконец, он отлично владел основным писательским оружием: метким, скупым, выразительным языком.

И все же всех этих качеств недостаточно для объяснения успеха его произведений. Главное в его таланте — это любовь к людям, любовь к жизни. Была эта любовь, как у очень юных людей, как у подростков, застенчивая, скрытная, заслоняемая чуть иронической улыбкой. Но ощущалась она явственно и привлекала читателя неотразимо.

«Зеленый фургон» представляет собою то, что у нас называется приключенческой, иногда детективной повестью. Содержанием ее является борьба с бандитизмом на Одесщине на заре советского строя.

Уже давно ведется старый, не затихающий спор вокруг этого жанра литературы. Иные утверждают, что в приключенческой, особенно в детективной, повести сюжет и его увлекательность — это все! Противники «сюжетчиков» признают, что сюжет сюжетом (конечно, он должен быть построен мастерски), но без жизненно-правдивых характеров, без психологического раскрытия образов и глубокой мотивировки поступков, без ярко индивидуализированного языка сюжет неизбежно будет обеднен, а увлекательность — формальной.

В этом споре «Зеленый фургон» приобретает характер неожиданного и очень убедительного аргумента. Никто не может отрицать, что «Зеленый фургон» — повесть о борьбе угрозыска с бандитами — имеет все права считаться детективной, что она остросюжетна и увлекательна. Но богатство сюжетной ткани «Зеленого фургона» в значительной степени обусловлено богатством психологического раскрытия характеров и социально-исторического фона.

«…Три с лишним года, — повествует автор, — Одессу окружала линия фронта… Одесситы расходились в определении числа властей, побывавших в городе за три года… Бывали периоды, когда в Одессе было по две власти одновременно, и это тоже путало счет… Половиной города владело войско украинском директории и половиной — добровольческая армия генерала Деникина… Рубежи враждующих государственных образований были обозначены шпагатом, протянутым поперек улицы… Однажды Володин отец, покидая деникинскую зону, занес йогу над шпагатом, чтобы перешагнуть через него. Но, будучи человеком немолодым и неловким, он зацепился за веревочку каблуком и оборвал государственную границу. Стоявший поблизости молодой безусый офицер с топким, интеллигентным лицом не сказал ни слова, по, сунув папироску в зубы, размахнулся и ударил Володиного отца по лицу. Это была первая оплеуха, полученная доцентом Новороссийского университета за всю его пятидесятилетнюю жизнь. Почти ослепленный, он побрел к Дерибасовской и здесь, наткнувшись на другую веревочку, оборвал и ее. Молодой безусый петлюровский офицер с довольно интеллигентным лицом развернулся и ударил нарушителя по лицу…»

Эти немногие строки, а также описание одесского базара, где зримо для всех продавали арбузы, лук, синие баклажаны, просяные веники и «другие малопитательные и недефицитные предметы» и незримо торговали кожей, салом, сахаром, «нервного» базара со вспышками паники, конфискациями, неожиданной стрельбой, совершенно ясно рисуют истоки событий, описанных в «Зеленом фургоне». Одесса, гражданская война, игрушечность шпагатных «государственных границ» и царящий позади них разнузданный произвол сменявших друг друга белогвардейских властей — «халифов на час» — и, как финал, судорожная борьба последышей контрреволюции — спекулянтов и бандитов — с первыми мероприятиями подлинной советской законности — вот та смрадная почва, на которой выросли бандиты Сашка Червень и Федька Бык, на которой поскользнулся и едва не погиб Красавчик.

Кто же в повести противостоит уголовному миру? Кто представляет угрозыск Севериновского уезда? Кому удается захватить «малину» опаснейших бандитов?

В очень многих детективных повестях преступников выслеживают и ловят несгибаемые, почти ирреальные представители правосудия — сверхпроницательные сыщики, сверхгероические работники угрозыска и милиции. Правда, вместо биографии у них — белое пятно, а вместо человеческой характеристики — похвальные грамоты. Но зато какие герои, какой стройный сюжет, какая увлекательность!

А. В. Козачинский противопоставляет бандитам, казалось бы, совершенно неподходящих людей, однако людей подлинных, живых, характерных для той сложной и героической эпохи. Начальник угрозыска — недоучившийся гимназист Володя Патрикеев. В душе он болезненно застенчив и, скрывая это, объясняется непреклонно и сурово. Вначале все считают его человеком, не знающим милосердия. Володя — явный правнук чеховского Монтигомо Ястребиного Когтя; за поясом его «чокают» две бомбы-лимонки, выменянные у другого гимназиста на фотоаппарат, в кармане у пего лупа для распознания следов преступников. Володя весьма старательно подражает фанерным шерлок-холмсам из прочитанных им детективных книг. Иногда он наивно переодевается, чтобы быть неузнанным, и жители, делая вид, будто не узнают его, шепчутся между собой: «На операцию пошел!»

Таким же неожиданным и необычным является ближайший помощник Володи, агент угрозыска Шестаков. Это пожилой рабочий, бывший типографский метранпаж, внезапно назначенный в севериновский угрозыск. Есть глубокая трогательность в этом пожилом, очень больном человеке с его седенькой штатской эспаньолкой и деревянными сандалиями — «стукалками».

Интрига осложнена в «Зеленом фургоне» превосходно выписанным реалистическим образом младшего милиционера Грищенко — фигурой яркой, полнокровной, со своим языком, своим юмором. Не в пример Володе и Шестакову, он опытный солдат. Он добродушен и сметлив, иногда даже может удивить лихостью, но что-то неверное, не до конца искреннее чудится в нем все время. Этот уклончивый, ускользающий характер до конца повести будоражит любопытство. Автор как бы играет с читателем в кошки-мышки, говоря о Грищенко то «да», то «нет». Замечательная сложность этого образа позволяет автору делать неожиданные сюжетные повороты, обострять интригу.

Образы Володи и Шестакова автор выписал с большой, теплой любовью. За этой любовью, как и за всем тем, что описано в «Зеленом фургоне», явственно ощущается глубокий и умный подтекст повести, составляющий ее смысл и душу. Почему закоренелых, прожженных бандитов ловит и побеждает юноша, почти мальчик, Володя и старый метранпаж, всю жизнь простоявший у типографского талера, да еще при малонадежном милиционере Грищенко? Какие силы, какие качества помогли этим милым, смешноватым, совершенно неопытным людям совершить опаснейшую «операцию», самый настоящий подвиг, требующий бесстрашия, решительности, быстроты ориентировки и соображения? Автор сам в одном месте называет эти качества, называет вскользь, мимоходом, словно стесняясь столь громких слов, — это верность и честность. Эти чувства двигали Володей и Шестаковым так же, как одушевляли они тогда всех людей, полюбивших свою новую Советскую родину, желавших отдать силы и жизнь для того, чтобы очистить ее от скверны прошлого, сделать ее прекрасной, великой, единственной среди всех стран мира!