– «Менять вот так же состоянье духа, как пенни выменял бы я на шиллинг» – хотел бы я посмотреть на тех, кто на это способен. Им вообще не нужны никакие советы. Понимаешь, я ко всему отношусь серьезно. У меня не бывает случайных связей, не бывает случайных поступков. Я не лечу, порхая, по жизни. Каждая женщина для меня событие. И убийство для меня событие. Я не убиваю каждый день. И сейчас я не знаю, что делать.
Рассматривая его, Николай затянулся сигаретой.
– Застрелись сам.
– Знаешь, я ведь никогда не думал об этом. У меня были тяжелые времена, но я никогда не думал о самоубийстве. А сейчас я не знаю, как быть.
– Ну, вот видишь, все сходится к этому варианту.
– А кто будет кормить мою семью – жену, дочь?
– Ну, если хочешь, могу и я. Условия можем обговорить прямо сейчас. Можешь сам установить размер ренты.
Крутанув головой, усмехнувшись, Сергей потер ладонью лоб:
– Ты говоришь именно то, что нужно говорить, ничего другого тут и не скажешь.
– А раз так, не пошли и перестань заниматься фиглярством.
– Pax tecum…
Отвлеченный движением открывающейся двери, Николай повернулся, сквозь образовавшийся просвет мелкой иноходью в комнату вступил кролик Кузя. С полезшими на лоб глазами секунду глядя на него, Николай повернулся к Сергею:
– Кто это?
– Кузя, кролик из Белоруссии.
– И… как это вообще?
– Сидел в сумке, видно, ты его не заметил. Такое бывает.
– А почему размер такой небольшой?
– Декоративная порода. Там, кстати, еще его жена и семеро крольчат в сумке, они там все вместе сидели.
– Понятно. Так ты целую популяцию кроликов оттуда увез, во главе с отцом семейства? Серьезный подход. Может, ты ему еще отдельный билет покупал?
– Нет. Он ехал зайцем.