Раскат болезненного кашля прервал ее мысли. От этих провоцирующих звуков у Дайнеки самой запершило в горле. Она поморщилась, припоминая, не прихватила ли с собой какого-нибудь лекарства. Протянув руку, чуть приоткрыла дверь и вдруг услышала раздраженный голос, переходящий в шипение:
– Вернись в купе.
Дайнека замерла. Но тут же, еще не определившись, как отреагировать на этот приказ, услышала женский голос:
– Я не твоя собственность, ты не имеешь права.
Невидимая рука задвинула приоткрытую дверь купе. Дайнека отпрянула и услышала, как о перегородку ударилось чье-то тело.
– Скоро все закончится. Обещаю тебе, – произнес мужчина.
Через закрытую дверь Дайнека уловила причитание женщины:
– Чтоб вы все сдохли… Сдохли…
Потом раздался звук удаляющихся шагов, и все стихло.
Переждав несколько мгновений, Дайнека рывком открыла дверь и от неожиданности вскрикнула.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила Ирина.
– Просто испугалась, не думала, что здесь кто-то стоит. Простите!
– Сама иногда пугаюсь, – миролюбиво улыбнулась Ирина, заходя внутрь. – Особенно по утрам, когда вижу себя в зеркале. И что самое страшное, – продолжала она, усаживаясь на свое место, – надежды на перемены к лучшему – никакой.
– Да ну… Вы – такая…
– Давай на «ты». Не усугубляй, – попросила попутчица.
– Не буду.
Дождь закончился неожиданно. Ветер стих, когда московские пригороды еще мелькали за окном далекими разбросанными огнями. В купе царил полумрак. Свет был тусклым и переменчивым, он то разгорался ярче, то совсем угасал. Бутылки с минеральной водой позвякивали посреди стола, откликаясь на покачивание вагона и стук колес. С бутылками соседствовали бокалы и ваза с печеньем.
Глядя в окно, Ирина тихо сказала:
– Два часа назад я сидела в зрительном зале и слушала музыку…
Дайнека из вежливости поинтересовалась: