И все же он принял, как ему казалось, правильное решение.
– Я ухожу. Ты, – он говорил очень мягко, – ты останешься здесь. Разумеется, вместе с Серафимой Петровной.
– Но ведь это твой дом, – Настя недоверчиво посмотрела ему в глаза. За все время разговора она сделала это впервые.
– Нет.
– Что ты имеешь в виду? Дом чужой?
– Этот дом – твой.
– Конечно, ты всегда мне так говорил…
– Так и есть. Я переоформил его на тебя. Ты свободна, у тебя есть дом и немного денег. Живи, работай, учись. Будь счастлива.
– Славик… Ты не врешь?
– Нет, – Вячеслав Алексеевич улыбнулся.
– Мама… – от радости у Насти пересохло в горле. – Мама… Мама! – закричала она и побежала на кухню.
Перед ней распахнулась дверь, цепкая рука Серафимы Петровны энергично втащила ее внутрь. После чего дверь со стуком захлопнулась.
Вячеслав Алексеевич поднялся к себе. Он не ожидал, что объяснение отнимет так много сил. К счастью, все случилось достаточно быстро.
В этот момент на кухне разыгрывалась настоящая буря.
– Дура безмозглая! – Серафима Петровна схватилась за голову. – Какую бестолочь я родила… За что же мне такое наказание! – не сдержавшись, она заплакала.
– Мама! Он оставил нам дом! Славик переоформил его на меня.
– Чему ты радуешься, малоумная?
– Теперь мы свободны! Сами себе хозяйки!
– Ты подумала, что с нами будет? Когда ты садишься за стол и просишь у меня икорки красненькой или ветчинки, знаешь, сколько все это стоит? Ты хоть раз задумывалась, сколько стоят продукты? А тряпки твои, шубки норковые да песцовые, духи-помады?! А?! Отвечай!
Серафима Петровна рухнула на стул и схватилась за сердце.