Истомин медленно отпустил ремень и сделал шаг в сторону. Теперь придется нападать не из-под навеса, а слева, обойдя это легкое строение. А время-то идет!
Андрей поравнялся с крайним столбом. Теперь его от часового отделяли всего два метра. Этот парень тоже профессионал, и мгновенный бросок может не сработать. Нужно отвлечь противника хотя бы на половину секунды.
Истомин снова медленно присел и провел по земле кончиками пальцев. Вот и подходящий камешек. Андрей снова выпрямился, стараясь не дышать. Профессионалы способны не только видеть или слышать, но и чувствовать присутствие человека, воспринимать чужое биополе. И уж тем более нельзя делать замах рукой. Часовой может почувствовать малейшие токи воздуха, любое движение, даже за спиной.
Андрей положил камушек на ноготь среднего пальца правой руки, придерживая по сторонам безымянным и указательным. Медленно опустил подушечку большого пальца. Теперь движение, похожее на обычный щелбан. Раз! Камушек пролетел за спиной часового и упал на землю.
Голова спецназовца мгновенно повернулась вправо. Совсем немного, но и этого было достаточно. Ведь органы его чувств хоть на миг, но сконцентрировались на звуке, раздавшемся совершенно неожиданно. Этой секунды Андрею хватило на то, чтобы совершить мгновенный бросок.
Левая рука открытой ладонью ударила под подбородок, вскинула голову часового вверх, правая легла под затылок. Теперь, продолжая движение, рывок всем телом вверх и в сторону. Руки часового не успели лечь на оружие, палец не нашел спусковой крючок. Все было кончено мгновенно.
Андрей поймал падающее тело со сломанными шейными позвонками и мягко уложил его на землю, прижав автомат своим локтем. Весь превратившись в слух, Истомин пробежал пальцами по телу убитого. Жилет-разгрузка с двумя магазинами на груди, пара противопехотных гранат, десантный нож, сигареты. Жаль. Никакой дополнительной муры. Оно и понятно, ведь он просто стоял на посту, охранял лагерь. А хорошо было бы, если бы у этого парня была пара сигнальных ракет, светошумовые и дымовые гранаты, пистолет с глушителем, фальшфейер.
«Ладно, обойдемся и этим, – решил боевой пловец. – У нас будет просто война. А вот и прибор ночного видения. Он лежит рядом, на столе».
С этим прибором перетащить два акваланга в катер было уже просто. Андрей выбрал тот, который был пришвартован ближе к берегу. Загружал он его с воды, чтобы не топтаться по скрипучему настилу пирса. Потом минута на проверку пулемета. Лента заправлена, патрон на месте, с предохранителя снять. Турель не скрипит.
Вот и все. Андрей надел на себя жилет со снаряжением, снятый с убитого часового, проверил, как легко все выходит из чехлов, ножен и кармашков.
«Ну, вперед, герой! – мысленно поторопил он себя. – У Шварценеггера дочку обидели, а у меня – мальчика Антошу. Кто посмел?»
Андрей успокаивал себя, но отчетливо понимал, что если придется выбирать между жизнью Антона и скорейшим уничтожением «Посейдонов», то он займется именно оборудованием. Дико? Увы, таков закон войны. Придется его выполнять. Но понимать – это одно, а думать об этом – другое. Поэтому Андрей решил не рассуждать на эту тему раньше времени.
Он стволом автомата приоткрыл дверь и прислушался. Коридор, освещенный слабенькой лампой, прикрепленной над входом. Тут, кажется, никого. Если дальше стоит еще один часовой, то придется стрелять, и вся операция подернется сизым мраком.
Андрей сделал шаг и облегченно вздохнул. Коридор был пуст. Справа и слева по две двери. Судя по петлям, все открываются наружу. Удобно.
Истомин остановился у первой двери справа и услышал голоса. Проверять и зачищать придется все комнаты. Нельзя оставлять врагов за спиной.
Андрей открыл дверь и увидел трех молодых мужчин не самого крепкого телосложения. По наколке, мелькнувшей на кисти одного из них, он понял, что это моряки, которые водят катера, обслуживающие базу. Двое лежат у стены на кроватях. Один сидит за столом посреди комнаты и бреется аккумуляторной бритвой.
Двое, увидев незнакомца в гидрокостюме и жилете, подскочили на кроватях. Третий, который брился, даже не посмотрел на него, увлеченный своим занятием. Этот почти не опасен, а вот двое других – да. Они готовы оказать сопротивление и, что гораздо хуже, поднять тревогу. Стрелять нельзя. Рано. Это можно будет делать лишь в самом конце, если все другие способы не помогут.
Одним прыжком Андрей преодолел расстояние в два метра до ближайшей кровати и ударом ноги в грудь опрокинул моряка навзничь. Второй успел вскочить на ноги, оказался прямо перед Истоминым. Он даже схватил с пола раскладной легкий табурет. Но рука Андрея, в которой был зажат нож, пролетела по дуге. Лезвие зацепило горло выше кадыка.
Теперь надо развернуться на сто восемьдесят градусов. Парень с бритвой уже в панике поднялся на ноги. Рука Истомина закончила полет и по возвратной траектории вонзила лезвие ему точно в глаз. Моряк схватился за лицо и мешком повалился на пол.
Третий с перекошенным от страха лицом попытался вскочить с кровати, но Андрей левой рукой ударил его стволом автомата в переносицу. Парень упал на спину, схватился за лицо. Истомин вонзил нож между ребер, точно в сердце.
ebooksa