Штурмовая группа. Взять Берлин!

22
18
20
22
24
26
28
30

Колонна шла по тому же проселку, засыпанному гравием. Где-то впереди он пересекался с шоссе, но сколько до него осталось, никто не знал. На картах, которые имелись у Ольхова и начальника разведки Савелия Грача, ни мост, ни проселок обозначены не были.

Шоссейная дорога, идущая через города Лансберг, Кюстрин и дальше на Берлин, штурмовой группе была не нужна. Там двигались другие войска. По-прежнему впереди шли мотоциклы и бронетранспортер лейтенанта Грача. Их сопровождали две легкие самоходки «СУ-76».

Эти открытые сверху машины имели слабое бронирование, но отличались маневренностью, небольшими размерами и несли сильные пушки «ЗИС-3». Они были способны дать отпор в случае внезапного нападения.

Пехотная рота, усиленная взводом автоматчиков, разместилась на броне танков и самоходок. Часть людей ехали на двух «студебеккерах».

Яков Малкин находился в одном бронетранспортере с Василием Ольховым. Лейтенант был призван в армию с третьего курса университета, прошел военную подготовку и с полгода служил в политотделе дивизии. В штурмовую группу Ольхова он напросился сам.

Война подходила к концу. После победы было бы обидно слышать язвительные намеки, что он просидел все это время в штабе. Правда, как в любом штабе, своих работников не обижали. Яков успел даже получить медаль «За боевые заслуги» после успешного завершения Львовско-Сандомирской операции, хотя никакого отношения к ней не имел.

Перепоясанный тугой портупеей поверх шинели, с автоматом, кобурой, полевой сумкой, он выглядел вполне бывалым командиром. Хотел даже поменять свой «ППШ» на трофейный «МП-40», но Василий Ольхов сухо заметил:

— Не надо. «ППШ» дальнобойнее и точнее немецких автоматов. Кроме того, в бою вы можете словить гранату от своих. Швырнут сгоряча на треск чужого автомата. Ненужный риск.

— А почему разведчики сплошь трофейное оружие носят?

— Спросите у них сами, Яков Григорьевич.

Но задавать вопросы долговязому, острому на язык Савелию Грачу инструктор политотдела не рисковал. Кажется, тот недолюбливал политработников.

Да и весь его вид — бушлат, шапка-кубанка, нож на поясе придавали начальнику разведки какой-то полупартизанский, расхристанный вид. Говорили, что в ночном бою лейтенант убил пять или шесть немцев, кого-то из них своим ножом. Спросишь у такого — нарвешься на грубость.

Кроме того, лейтенанта задевало, что Ольхов, простой в обращении со всеми, упорно обращался к Малкину на «вы». Словно подчеркивал, что он из другой команды.

А ведь лейтенант добровольно пошел в штурмовую группу, когда там понадобился переводчик и политработник. И вчера искренне просил капитана взять его в ночную операцию, хотя знал, насколько она опасна. Ольхов просто отмахнулся, а сейчас, сидя рядом, словно игнорировал парторга.

Не спросил даже, как он чувствовал себя в первом своем бою, когда на рассвете шел вместе с другими в атаку и расстрелял целый диск. Правда, держался немного позади, но, как и другие, рисковал жизнью. А ведь в атаку никто его не гнал. Парторг мог сам выбирать свое место в бою. Переждал бы атаку, перекуривая с водителями «студебеккеров», и никто бы ничего не сказал.

Сегодня утром впервые на его глазах убили человека. Боец, бежавший впереди, вдруг взмахнул руками, из спины брызнули кровавые клочки, и он замертво свалился на траву в десяти шагах от Малкина. Яков успел залечь. Эта пулеметная очередь могла вполне срезать и его.

Капитан Ольхов, не обращая внимания на Малкина, о чем-то шутил со снайпером Михаилом Маневичем, который постоянно находился в командирской машине. В разговор встревал ординарец Николай Антюфеев, хотя, как и Маневич, он был всего лишь сержантом и не соблюдал никакой субординации. Впрочем, ординарец относился к Малкину вполне доброжелательно и даже слегка опекал его.

Колонна по-прежнему шла по гравийному проселку. Где-то вдалеке громыхали приглушенные орудийные раскаты, раза два высоко в небе проплыли, натужно гудя, наши бомбардировщики.

— «ТУ-2», мощные штуки, — сразу определил Антюфеев. — По четыре тонны бомб несут, и скорость хорошая.

Тяжелые машины охраняли истребители. Юркие скоростные «Яки» порой спускались довольно низко, им махали касками и шапками.