Приказ – огонь на поражение

А тут – никаких общих рассуждений, дайте голые цифры, факты и логическое обоснование всех последующих шагов. «…Около десятка – это сколько конкретно? Бинты можете затискать себе в любое место – по вашему выбору, гильзы, следы крови и волочения – туда же. Два трупа, значит, так и скажите: два боевика убили, чего вы там всё время сочиняете? А что такое „рассеяны“, ну-ка, поясните предметно? Убиты, пропущены через мясорубку и рассеяны по полям в виде удобрений? Нет? Ах, вот как! Рассеяны, значит, просто разбежались во все стороны, кто куда! Так на кой хер нам ваше „рассеяны“? Они в любой момент соберутся обратно, как только уберутся из опасной зоны. Вы это „рассеяны“ впредь вообще не употребляйте, скажите просто: напоролись на бандгруппу, с перепугу палить начали, укокошили двоих, остальных упустили. Упустили ввиду личной недотёпистости командиров и слабой обученности бойцов…»

Это вот так он – с генералами. Иванов был свидетелем, когда в первый раз познакомились, удивился страшно! Разве можно этак вот, безо всякого пиетета? Генералы тоже были ошеломлены, багровели и крякали огорчённо: так с ними, видимо, давненько никто не общался! А ещё обидно было, какой-то сопляк, по сути, штатский вроде бы…

В общем, нестандартный пацан, к такому надо ещё приноровиться.

– Ваше «гхм» – это такой деликатный знак согласия?

– Да что там «деликатный»? Безусловно, я так думаю. Тут и говорить не о чем, и так всё понятно.

– Вот видите! Вот… А теперь – к фактам. Мы с вами можем систему в одночасье переделать? Не можем, это факт. Она громоздкая, инертная и движется. Как разогнавшийся допотопный локомотив, на котором машинист умер от сердечного приступа. Чтобы переделать, надо сначала каким-то образом попасть на состав, добраться до локомотива, разобраться в управлении, нажать нужные рычаги, остановить… Подождать, пока топка остынет, демонтировать и только потом приниматься за реконструкцию. На это уйдёт бездна времени, пота и крови. Вы согласны?

– Согласен.

– Вот. Хорошо, что мы мыслим в унисон. Времени уйдёт – бездна. А там… – последовал тычок большим пальцем в потолок. – Там желают… Впрочем, почему «там»? Будем конкретны. Хозяин хочет видеть конкретный результат в самое ближайшее время. То есть главного, наизлейшего, резидента оставим в покое, пусть себе живёт пока… хи-хи… А займёмся мелочью пузатой. Которая больше всех гадит… Вы зачем на часы смотрите? Куда-то спешите?

– Хочу до вечернего борта в Прохладный успеть, на базар, – конкретно, начистоту ответил Иванов – не без умысла, вообще говоря. – Коньяк взять, пива и кое-что из жратвы. У нас там всё втридорога…

– О! – озаботился представитель. – Предметно! Базар – это да, это… Не понял! Что значит «из жратвы»? Что, наш механизм стимуляции не работает?!

Иванов посмотрел вверх, пару раз моргнул и опять задумался: как бы теперь объяснить, чтобы без особых последствий и в то же время с пользой для дела? Как этому цивильному умнику растолковать суть армейской специфики?

Конкретный парень Витя, когда знакомился, сразу обозначил своё мнение по данному вопросу: человек – это такая животная, которую надо конкретно заинтересовать, чтобы чего-то от неё добиться. За просто так никто работать не будет, это социалистическая утопия, а мы реалисты. Значит, будем стимулировать.

Стимулы бывают отрицательные и положительные. Первые Витя сразу отринул, не ввиду душевной мягкости, а сугубо из соображений целесообразности. «Не будешь работать – замочим» в данном случае не проходит по двум статья. Во-первых, угроза нереальная, так что и послать могут. Во-вторых, это общеизвестный факт: отрицательный стимул (если только это не яростная борьба за жизнь перед лицом неизбежной гибели) изначально предполагает прочное отсутствие творческого подхода к решению задач. Значит, что? Остаётся только положительное стимулирование.

Механизм положительного стимулирования выработали быстро, на лету, что называется, но… в разумных пределах, ограниченных ведомственной спецификой. Членам команды обещали:

– выдать «подъёмное пособие», как при нормальном переводе к другому месту службы;

– закрывать по тридцать[58] суток «боевых» за месяц(!);

– по итогам работы команды выплатить премию в размере от десяти до сорока должностных окладов и окладов по в/зв;

– выдать каждому по три полных укладки[59], на выбор;

– на неделю вперёд выдавать на каждого двойную спецназовскую «Норму № 9» (сухпай);

– обеспечить всех комплектами связи «Кенвуд», по окончании выполнения задач комплекты списать и оставить в личном пользовании членов;