Говорили они по-чеченски, и при этом Алихан всё время поглядывал в сторону второй машины.
— Там кто-то есть, — одними губами сообщил Вася, наблюдавший за ними в оптический прицел «ВАЛа». — Зараза... На тачке стёкла тонированные, не видно ни хрена...
— Так не пойдёт, — возразил старший. — Я сам должен всё наладить. И надо привыкнуть. Привыкнет и не будет думать, что там надето. А если там оденет, времени мало будет, вдруг нервничать начнёт... Да ты не бойся, всё безопасно. Всё отработано...
— Я ничего не боюсь! Надо сейчас — пусть так и будет...
Алихан гордо вскинул голову, расправил плечи... и исчез из поля зрения — полез в свою машину. Спустя несколько секунд он вернулся под объектив и поставил на капот машины небольшую хозяйственную сумку.
— Вот. Давай, одевайте.
Старший склонился к передней открытой двери своей машины и что-то начал бурчать почти шёпотом — микрофон не очень хорошо передал эту часть разговора, я ничего не понял. Затем он распрямился и пожал плечами:
— Хочет помолиться. Есть что-нибудь типа коврика?
— Ну надо же... — в голосе Алихана явно звучала досада. — Может, ещё и кувшин дать?
— Кувшин у нас есть, — старший на скепсис собеседника не отреагировал, говорил вполне серьёзно. — А коврик грязный, ногами наступали. Есть что-нибудь?
— Ну... Надо — дадим, — Алихан опять полез в машину, достал какую-то тряпку и расстелил её в нескольких шагах от машин. — Вот, пусть молится...
Из второй машины вышла женщина. Была она одета примерно так же, как и большинство наших богомолок, толпы которых стекаются в церковь Успения, поклониться иконе Иверской Божией Матери.
Женщина взяла кувшин, оттащила коврик ещё дальше и присела. Мужчины деликатно отвернулись в сторону...
Меня как будто кипятком обдало. Сумка на капоте, женщина, наряженная православной паломницей, последняя молитва... Ну не дебил ли? Это что, атрофия оперативного мышления? Следовало догадаться ещё в тот момент, когда Алихан что-то там брякнул насчёт «привезём, выйдем — пусть и одевает...»!
— Шахидка, — прошептал я. — К церкви. Отпускать нельзя. Даже на трассу выпускать нельзя — потом уже поздно будет.
— Угу, — нахмурился Петрушин, доставая рацию. — «Первый» — «Третьему».
— На приёме «Первый».
— Нештатная ситуация. Смертница с поясом. Пояс пока на капоте, пока безопасен. Молится.
Рации молчали. Иванов лихорадочно соображал. Полковник жуть как не любит рожать продуктивные идеи в режиме жёсткого цейтнота. Как показывает практика, такие идеи, пусть даже и очень привлекательные на первый взгляд, впоследствии оказываются чреваты кучей мелких отклонений и явных дефектов.
— Думаю, это нулевой вариант, — поторопил полковника Петрушин. — Сейчас закончит омовение, будет молиться. У нас несколько минут, чтобы принять решение.
ebooksa