Жесткая рекогносцировка

22
18
20
22
24
26
28
30

— Не делай резких движений...

Нет, он не испуган. В глазах — усталость, безысходная горечь и глубокое понимание происходящего. Вот такой непростой и насыщенный коктейль чувств.

Из-под полы пиджака видна рукоять упакованного в плечевую кобуру пистолета. Дальше все должно быть, по идее, как обычно в похожих ситуациях: руки на затылок, лицом к стене, ноги врозь, «ствол» изъять в первую очередь...

Но я не делаю этого. Мне немного не по себе. Да нет, даже не «немного»...

Я почти что в ауте.

Это, оказывается, очень непросто. Этот взгляд...

— Гхм... Пошли на крышу.

— Пошли...

Исаев послушно разворачивается и топает на чердак. Я следую в четырех шагах сзади.

Для меня сейчас лучший исход — перестрелка.

Он не спецназовец, такой же опер, как и я, мы имеем примерно одинаковую подготовку. Мы даже чем-то похожи...

Я по-любому успеваю раньше, у меня преимущество. Дам ему выдернуть «ствол» из кобуры, подожду, пока развернется, и легко пущу пулю в сведенное гримасой боевой ярости лицо. Легко. Потому что это уже будет схватка. Не на жизнь, а на смерть. Кто кого.

И плевать на просьбу генерала насчет «нечаянно споткнется и сломает шею». Хорошо просить о гуманности, не представляя себе, что будет чувствовать человек в этот последний, решающий момент. Попробовал бы сам...

Мы поднялись на чердак. Я сократил дистанцию до двух шагов, буквально дышал в затылок Исаеву, провоцируя его к решительным действиям.

Мой конвоируемый на провокации не реагировал. Мы без проблем миновали насыщенное полумраком пространство чердака, в котором так легко было уравнять шансы, и вышли на ярко освещенную крышу.

Свет резанул по глазам: хороший момент, противник несколько секунд слеп, как и ты, вот они равные шансы...

Исаев так ничего и не предпринял.

Вот черт... А я бы поборолся. Ух, как я бы поборолся! До последнего патрона. А потом, когда патроны кончились, зубами бы грыз...

Исаев без команды, не останавливаясь, сразу пошел к противоположному от Волги краю крыши.

Такой момент... Вроде бы должно быть по фигу человеку — куда, и хрен на ту душевную травму, что получат дети и молодые мамаши у парадного подъезда...