— Вы сами относили ключ в мастерскую?
— Нет. У меня тогда работал послушник из обители. Его и послал.
— Этот послушник и сейчас в монастыре?
— Знаете, нет. Ушел. Не каждому дано пройти путь к пострижению.
— И откуда появился мальчишка, куда ушел, конечно, неизвестно.
— Думаю, что неизвестно. Обитель в приюте не отказывает никому. Но попробовать что-либо узнать об этом послушнике можно. Хотя вряд ли стоит рассчитывать на положительный результат.
— А поляков вы сюда впускали? — поинтересовался Бакаров.
— Нет! Наш разговор закончился в храме.
— Они сами, получив нужную информацию, могли пройти в башню, — заметил Хитров. — Причем в любое время. Что для них открыть какой-то замок или сделать к нему свой ключ?
— Так оно, скорее всего, и было.
Бакаров повернулся к священнику:
— Нам, отец Василий, надо поработать здесь, просьба к вам, вернитесь в храм, а ключ нам оставьте. Закончив работу, мы закроем все и передадим ключ сторожу!
— Хорошо. Дверь изнутри можете закрыть на засов.
— По долгу службы, отец Василий, я просто обязан предупредить вас о строгой конфиденциальности нашего разговора, а также о том, что никто, я подчеркиваю, никто не должен знать о том, что мы работали в подземелье.
— Не беспокойтесь. Я все прекрасно понимаю. Кроме одного, почему закрытым подземным ходом сначала интересуются иностранцы, фотографии которых у офицеров спецслужбы, а затем и сами офицеры антитеррористического Центра.
— Возможно, отец Василий, совсем скоро я смогу ответить на ваш вопрос. Но… ничего не обещаю, — улыбнулся Бакаров.
— Да, да, конечно.
— До свидания, батюшка.
— Да хранит вас Господь.
Священник трижды перекрестил Бакарова и Хитрова, а затем поднялся по лестнице вверх, хлопнула дверь.