Выписка и прощание с мужиками заняли совсем немного времени, и уже через час Алексей сменил серую больничную пижаму на свою крепко поношенную форму, дожидавшуюся хозяина на складе. Все было довольно чисто выстирано, а дырки от пуль на рукаве гимнастерки аккуратно заштопаны.
К вечеру Миронов – где пешком, где на попутных машинах – добрался до расположения своей роты и, как положено, доложил взводному о прибытии.
– Прибыл, значит… – хмуро кивнул Шарипов, – Ну, тогда дуй к ротному: там на тебя вроде бумага какая-то пришла.
Ребров выслушал доклад Миронова и, рассеянно кивнув, указал на лавку рядом со столом, кое-как сколоченным из досок от снарядных ящиков – ходового на фронте строительного материала, хорошо знакомого Алексею еще по столярному цеху.
– Вижу, вылечили, – капитан одобрительно посмотрел на заметно посвежевшего Миронова. – Это хорошо. Из госпиталя не очень-то уходить хотелось, а?
– Ну, если честно, то не очень, – улыбнулся Алексей.
– Вот и молодец, что не врешь. А то знаем мы эти сказки! «Наш герой сбежал из госпиталя и догнал свою часть». Дурак он, а не герой! Больной – кому он в части нужен, какой с него толк?! Ладно, все это лирика… Пока ты там кашу трескал и бока отлеживал, бумаги на тебя пришли. Я, когда тебя в госпиталь увезли, все честь по чести доложил: мол, такой-то боец переменного состава хорошо проявил себя в боях, был ранен и все такое. Короче, судимость с тебя сняли, и теперь можешь продолжать воевать как самый обычный красноармеец. Такие дела…
– Спасибо, товарищ капитан! – Миронов, хотя и предполагал, что все примерно так и будет, но все же почувствовал облегчение – никто ведь не знает наверняка, как и что может решить начальство. Иногда вместо сурового нагоняя могут и медаль дать, а порой можно и пулю вместо «спасибо» получить. – За все спасибо… А как тут вообще дела? Я у взводного спросил, так он только рукой махнул.
– Да, в общем, неважные дела. – Капитан закурил папиросу и, щурясь от дыма, пояснил: – От твоего взвода после двух боев, считай, ничего не осталось. Потери большие. Нас на переформирование вроде отводят – может, недельку-другую и отдохнем. Ну, а ты теперь пойдешь в полк вместе с пополнением – вчера как раз новую партию прислали. Воюй, Миронов, и ко мне больше не попадай! Слушай, погоди, так ты же пехотное училище почти закончил, так? Ко мне взводным не хочешь – в постоянный состав?
– Нет, товарищ капитан, – улыбаясь, Лешка повел головой из стороны в сторону. – За предложение, конечно, спасибо, но какой из меня командир? Да и простым красноармейцем мне как-то больше нравится. Командиру-то, небось, и спать некогда, и все такое…
– Соображаешь, – одобрительно хмыкнул Ребров. – Ну, раз такое дело, то иди к старшине, получай, что положено, – и свободен… красноармеец!
Глава 9. Сентябрь 1943 года. Северо-Западный фронт
Мелкий дождик вяло сеялся из обложивших небо скучно-серых туч, словно никак не мог раскачаться и превратиться в настоящий осенний дождь. Или просто не хотел – берег силы, зная, что впереди еще большая часть осени и много серьезной работы. Вообще-то работы у дождей хватает в любой сезон, но весна и лето, когда все зеленеет и радуется теплу, возможно, им нравятся больше – все-таки повеселее, чем в дни осенней унылости.
Красноармейцы из пополнения, прибывшего в полк, стояли в строю по стойке «вольно» и без особого интереса посматривали на «покупателей» – командиров, отбиравших бойцов для своих подразделений. В первую очередь требовались специалисты – причем самых разных профессий. Только совершенно не знакомые с армейской жизнью люди полагают, что на войне нужны лишь летчики и танкисты, стрелки и пулеметчики. Нет, для нормальной работы огромного организма по имени Армия нужны и пекари, и шорники, и мастера-оружейники, и десятки других знатоков своего дела.
Бойцы, переговариваясь вполголоса, беззлобно поругивали дождь и по-солдатски терпеливо ждали, когда же закончится тягомотина с распределением, когда перед строем появился еще один «купец». На фоне прочих командиров, большей частью хмурых и неулыбчивых, этот лейтенант смотрелся просто орлом – хоть сейчас в кино снимай вместо товарища Крючкова. Типичный русак среднего роста, вроде и не богатырского сложения, но явно сильный и легкий на ногу, ловкий и верткий в драке… Правда, в первую очередь лейтенант обращал на себя внимание взглядом: скользящим, холодным и цепким. Примерно так же смотрят опытные милиционеры и не менее опытные битые урки.
– Товарищи красноармейцы, будем знакомы: я лейтенант Прохоров, командир взвода пешей разведки полка! Имею вопрос: кто желает служить в моем героическом подразделении? Работа у нас сложная, маленько опасная – не без этого, – но чрезвычайно нужная и почетная. Снабжение отличное, и наградами командование нас не обижает – если заслужим, конечно. Ну, есть смелые и ловкие? Предупреждаю: берем только добровольцев, да и то не всех, а лучших!
– А как у вас с водочкой, товарищ лейтенант? – насмешливо спросили из строя.
– Честно? – Прохоров с хорошо разыгранной опаской оглянулся и доверительно понизил голос: – Да хоть залейся! Но… мне, товарищи мои дорогие, разведчики нужны, а не пьянь подзаборная.
– Так у вас, может быть, и патефон есть, а, товарищ лейтенант? Я музыку страсть как люблю! – еще кто-то из бойцов решил пошутить.
– Вот патефона нет, – сокрушенно вздохнул командир разведчиков и улыбнулся: – А зачем он нам? Мы разведчики – нам все больше приходится слушать те пластинки, что немцы на своих патефонах в окопах крутят. А они, гады, между прочим, часто и наши песни слушают – «Катюшу», например…
ebooksa