Сиверсия

– А вы не могли бы сами провести инструктаж с экипажами скорых по вот этой системе, я не запомнил аббревиатуру? Вы же врачи. Вы поймете друг друга.

Гамов старался говорить спокойно и доброжелательно. Он давно усвоил, что в любой ситуации, даже самой тупиковой, нужно искать конструктивное решение, а не драть горло. «Чем выше тон, тем меньше профессионализма», – любил он повторять подчиненным. Гамов принципиально не признавал мата в общении с подчиненными, хотя по собственному опыту знал, что задача, поставленная матом, усваивается яснее и четче выполняется.

– Научить?! – изумился Тасманов. – За час или два совершенно невозможно. Это же система, методики! Нужен определенный уровень подготовки.

– А какой второй вариант? – спросил Гамов.

– Применение второго варианта предпочтительно, если пострадавших будут не поднимать непосредственно наверх в месте обнаружения, а транспортировать по подземным коммуникациям какое-то время. Вы же врачей с собой на штурм не возьмете! Но реанимобили все равно в достаточном количестве нужны на последнем этапе. Итак, в армейских индивидуальных медицинских пакетах есть большая английская булавка. Находящемуся без сознания пострадавшему булавкой прокалывают язык через его боковые поверхности, вытягивают его изо рта и закрепляют булавку за воротник. Это простейший и надежный способ предупреждения западения языка и гипоксии.

– Варварство … – сказал кто-то.

По аудитории пронесся шум обсуждения. Кто-то даже брезгливо поморщился.

– Проколотый язык заживет за несколько дней, – Тасманов усмехнулся. – Зато жизнь будет спасена. Вы можете узнать об этом способе на любой кафедре военно-полевой терапии. Я проинструктирую спецназовцев. Да, я думаю, они об этом способе знают. Воинская часть у нас рядом. Позаимствуйте индивидуальные пакеты. Надо штук тридцать, чтобы с запасом. Уверен, проблем с военными не будет, особенно у вашего, уважаемый Серый Кардинал, ведомства. Ибо, как говорил Суворов: «Любого интенданта через год можно смело вешать»!

Хрыпов вновь посмотрел на Гамова, но у того вопросов больше не было. Тогда Хрыпов сказал:

– Мы решим эту проблему в рабочем порядке. Что-то еще?

– Замените буханки реанимобилями, пока есть время. Я ничего лишнего не требую. Поверьте мне, комбинированные поражения, включающие отравление угарным газом, термотравму кожи и легких, относятся к категории крайне тяжелых поражений, часто с летальными исходами. Поскольку пусковым механизмом смертельных исходов при этих поражениях является гипоксия вследствие поражения системы «кровь-легкое», в комплекс интенсивной терапии надо безотлагательно включать инфузию перфторана и лаваж перфтораном пораженных легких. А пока мы будем в буханках, не оснащенных реанимационным оборудованием, через наши московские пробки транспортировать пораженных в стационар, они наберут дополнительные баллы шокогенности. Дайте мне реанимобили! Если вы меня не услышали, вас можно смело судить за преступную халатность, повлекшую смерти пострадавших. Спасибо за внимание!

Хрыпов обернулся к помощнику.

– Лядов, займись, немедленно. Этот доктор не оставит нас в покое. Еще вопросы? Сверим часы. Сейчас восемь двадцать. Двухчасовая готовность. Работаем.

Как только члены оперативного совещания освободили кабинет, его тут же заняли «технари», которые перенесли из соседнего кабинета математики груду бумажных, свернутых в рулоны чертежей зданий и подземных коммуникаций. Со знанием дела они сортировали чертежи, раскатывая их партах. Две парты в ряду у окна они сдвинули вместе, превратив в рабочий стол. На них были перенесены несколько чертежей, положены карандаши и бумага для расчетов, установлен компьютер. Создав себе условия для работы, не обращая никакого внимания на присутствующих, «спецы» склонились над чертежами и о чем-то стали негромко спорить.

Тем временем Лядов вел переговоры с военными. Переговоры проходили с переменным успехом. Сначала военные дали добро и пообещали выделить необходимое количество индивидуальных пакетов. Потом оказалось, что они не могут найти прапорщика со склада. В конце концов прапорщика нашли мертвецки пьяным после встречи Нового года, но не смогли разбудить. Потом военные долго не могли решить, ломать замки на складе или нет, относится ли ситуация к чрезвычайной или нет.

Наконец, Лядов сказал Хрыпову.

– Индивидуальные пакеты сейчас привезут.

Гамов встал из-за парты, неспеша снял пальто. Пальто было осенним, но никто не помнил, чтобы генерал, будучи в «гражданке», даже в самый лютый мороз ему изменял. Гамов положил пальто на стул, на котором только что сидел, и подошел к технарям. Он слушал их рассуждения и смотрел в окно на зарождающийся рассвет, смазанный отражением в стекле ярко освещенного кабинета.

Хрыпов работал с помощниками, с которых то строго спрашивал, то давал указания, то выслушивал их доклады и доклады радистов.

Генерал выждал завершения этого неизбежного при подготовке любой операции этапа, направился к двери, на ходу коснувшись плеча Хрыпова.