– Только скажи тем придуркам, чтобы больше не курили, – попросил Бабур, глядя на другую пятерку, в которую входили Мустафа, Камиль, Джума, Надир и Хасан. – Они действуют мне на нервы.
– Мне тоже, – признался Махмуд. – Среди них два шахида, которым жизнь недорога. Они с радостью захватят на тот свет попутчиков.
– Заткнись! – процедил Али. – Остальные не должны подозревать, что те двое – смертники.
– Получается, что и они тоже…
Договорить Махмуд не успел. Охваченный яростью, Али схватил его обеими руками за ворот и, дважды встряхнув, прошипел:
– Тебе велено закрыть рот! Кто полетит в «Боинге», если Кармал откажется? Может быть, ты?
– Отпусти, – буркнул Махмуд, свирепо вращая глазами. – Я тебе не мальчишка, слышишь?
Али легонько оттолкнул его и вытер ладони о брючину.
– Займемся детонаторами, – сказал он. – Ящик берет… – и замолчал, уставившись на приближающегося Кармала.
Поприветствовав присутствующих и чуть задержав взгляд на Рахиме, Кармал обратился к Али:
– Я вижу, ты здесь старший, брат? Хочу спросить тебя об одной вещи.
– Спрашивай, – кивнул Али.
– Зачем мы нагружаем самолет взрывчаткой? Может быть, Совет принял решение повторить одиннадцатое сентября? Тогда почему никто нас не предупредил? – Кармал выпятил грудь. – Я – воин и готов умереть за веру, но в бою, а не смертью шахида.
– Успокойся, брат, – хлопнул его по плечу Али. – Я краем уха слышал разговор командиров с американцем, который приезжал на большом черном джипе. Взрывчатку везут нашим братьям, которые сражаются за ислам в России. Там будет много шума, – красноречиво развел он руками. – Бу‑ум‑мм! Но «Боинг» в это время уже будет на пути обратно. Его взяли напрокат и обязались вернуть в целости и сохранности.
– Тогда я спокоен, – улыбнулся Кармал. – Спасибо, брат. Не люблю, когда меня используют втемную, всегда стараюсь во всем разобраться.
– И правильно поступаешь, брат. Я сам такой.
Еще раз поблагодарив Али, Кармал отправился к своим и принялся что-то им втолковывать.
– А ты хитрый, – оценил Бабур, цокая языком.
– Ловко ты его обвел вокруг пальца, – поддакнул Махмуд.
– Незачем отравлять братьям последние часы жизни, – пробормотал Рустам. – Пусть не думают о плохом.