– Охраняется?
– Разумеется.
– А где находишься ты, майор?
– Мы с сержантом Соболем… то есть Соболевым… находимся на южном склоне Викарского ущелья. Через приборы ночного видения отлично просматривается кишлак и пещера, где держат заложников.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Время от времени кого-нибудь выводят подышать свежим воздухом. Наверное, пещера тесная и там душно. Талибы на пленных покрикивают, но не бьют. Наверное, не хотят раздражать людей понапрасну. Или им приказано не оставлять следы побоев.
– Много «духов»? – быстро спросил Комаровский.
– Ночью трудно определить. За главного у них…
– Мулла Джамхад, я в курсе.
Жена прислонилась к кафельной стене, продолжая наблюдать за мужем. На ее лице читались любопытство и тревога. Возможно, впервые в жизни она прониклась важностью того, чем занимался ее супруг. Комаровскому было приятно отметить это обстоятельство.
– Ошибаетесь, товарищ генерал, – возразил Андреев. – За главного у них мужчина европейской внешности. В штатском. С ним охрана.
– Европейской или американской?
– Да шут их разберет.
– Этого субъекта необходимо идентифицировать, майор, – твердо произнес Комаровский.
– Утром постараюсь, – пообещал Андреев, – но не обещаю. Во-первых, далековато, во‑вторых, этот человек носит маску.
– Какую маску?
– Как у хирургов, знаете? Одни глаза открыты. Но мы постараемся, товарищ генерал.
– Смотрите, не высовывайтесь там.
– Ученые.
Плохо замаскированный упрек заставил Комаровского усмехнуться. Майор был настоящим профессионалом и сердился, когда кто-нибудь сомневался в этом. Характер! Впрочем, генерал Комаровский на отсутствие характера тоже не жаловался. Приказав Андрееву продолжать наблюдение до следующих распоряжений, он порадовал хорошими новостями Каминского, потом поискал взглядом жену и обнаружил, что она незаметно удалилась. Тогда он сделал пару хороших глотков рома, забрался под душ и зычно крикнул оттуда: