– Дикобраз в минусе, парень у меня. Мы в подвале. На подходе Кокиа и Тихий, спецназ я предупредил, ребята уже идут к объекту. Как там Шерхан? Был ли в роще сигнал тревоги?
– Выстрелы не слышали, Шерхан в бинокль смотрит на усадьбу. Стоп! Он поднял телефон!
– Это Кокиа или Ступак. Сейчас Караханов узнает о том, что усадьба атакована, и попытается скрыться. До тебя спецназ добраться не успеет. Решай вопрос по Шерхану сам, не забывая о водителе.
– Ты сам отбейся, по Шерхану все понял. До связи!
– Удачи, Леня!
Одинцов отключил станцию. Наконец глаза привыкли к темноте, и он увидел парня, так похожего на Галину, в углу небольшого топчана. Бросил ему одну из ленточек, что лежали в джинсах еще, наверное, со дня Победы:
– Привяжи к правой руке, так, чтобы издали видно было. Это, Эдик, наш с тобой опознавательный знак.
– А вы?
– Я тоже привяжу.
Повязав ленту, Одинцов взглянул на парня:
– Ты, Эдик, что бы ни происходило, сиди на месте. Если меня убьют, прячься под топчаном. И кричи. Тебя найдут.
Затем вышел из подвального помещения и укрылся за лестницей.
Кокиа и Ступак вышли из машины.
– Что в доме? Почему Дикобраз не открывает ворота, и… почему у тебя в руке ствол? – спросил Ступак у помощника главаря.
– Похоже, у него проблемы, хотя он не уверен в этом.
– Ни хрена не понял. Как это проблемы, в которых нет уверенности?
– А вот так! Дикобраз подозревает, что в доме чужой.
– Чужой? Откуда?
– Ты у меня спрашиваешь? Сейчас Степан все проверит и откроет ворота. Или… не откроет. Ты оружие тоже приведи к бою.
– Позвони Шерхану!