– Хорошо. Жду. Тут, кстати, Гронский с супругой подъехали.
– А Леня как?
– Уже в порядке.
– Ладно, скоро будем. – Одинцов отключил станцию, вставил ее в чехол, убрал пистолет и нагнулся над Карахановым: – Ты, паскуда, будешь жить. Я мучился у тебя в зиндане год, ты же будешь биться о стены от бессилия и отчаяния в камере до конца дней своих. Смерть была бы слишком гуманным для тебя приговором. А вот пожизненное заключение – самое то.
– Ненавижу! – прошипел Караханов.
– Взаимно, – ответил Одинцов и кивнул Лесникову: – Принеси, пожалуйста, боевую аптечку из «Форда».
Лесников выполнил просьбу Павла.
– А теперь, Рома, сбрось «Хонду» в кювет, менты потом заберут ее, и разверни «Опель» в направлении Тураново. Повезем этого битого пса к Карасеву.
– Только машину испачкаю!
– Ну, тогда возьми «Хонду», а «Опель» оставь.
– Ну уж нет. Ищи потом его. У меня в багажнике найдется место для этого, – кивнул он на Караханова, – урода, там и клеенка была. На своей довезу.
– Давай!
Лесников принес аптечку и пошел к «Хонде».
Одинцов вколол Шерхану промедол, обыскал его, забрал сотовый телефон.
Освободив дорогу, Роман подогнал свой «Опель».
– Грузи! – сказал Павел.
– Тяжелый, сука! – подняв главаря под мышки, сказал Лесников.
– Дерьма в нем слишком много. Но я тебе не помощник.
– Да, понял.
Десантник дотащил волоком бандита до машины, забросил в багажник, захлопнув крышку: