– И что, они теперь спокойно будут нас контролировать?
– Нет. Мы заказали в Вашингтоне партию самых современных аппаратов с новой системой безопасности. Она прибудет послезавтра.
Джонс откинулся на спинку кресла, взглянул на Кошански и уточнил:
– Пасут только меня?
– В активном режиме да.
– Черт бы побрал этих русских!
– Разрешите идти, сэр?
– Подожди. Присядь. Хочешь, выпей виски. Ты мне будешь нужен.
Кошански подчинился.
Джонс задумался.
«Почему русские начали следить за мной? Я где-то прокололся с Градоверовым или Стешиным? Но ни от Артура, ни от его человека, который смотрит за Градоверовым и шлюхой, сигнала тревоги не поступало. А подать его они могли легко, в любой ситуации, даже во время внезапного захвата, скажем, ночью в постели.
Добринские? Но они в двадцать часов выходили на контрольную демонстрацию. А ФСБ начала слежку в полдень. Значит, ноги растут не здесь.
Наверное, что-то пронюхала русская внешняя разведка. Но что конкретно она могла узнать? То, что я майор ЦРУ? Это для Лубянки не секрет. Я, майор Джонс, имел контакты с НПО «Инициатива»? Но мне, секретарю посольства, по должности положено поддерживать эти связи. Они никогда раньше не скрывались.
Нет. Русская разведка вызнала что-то куда более серьезное. Может быть, не по мне, майору Джонсу, а по полковнику Лаугеру? От него ФСБ протянула нить к моей персоне? Это вполне вероятно.
Полковник довольно плотно занимался террористическими организациями, а влезть в дерьмо и не запачкаться очень трудно. Допустим, так оно и есть. Но что даст ФСБ эта нить между Лаугером и мною, секретарем посольства в Москве?
Надо поговорить с Лаугером».
Джонс поднял глаза на Кошански и осведомился:
– Как мне связаться с Вашингтоном?
– Сэр, с этим проблем нет. Дипломатический канал надежно защищен.
– Значит, я могу спокойно набрать номер и позвонить в Вашингтон?