– Мне надо сумку собрать, – сказала девица.
– А разве я не говорил, что у вас не должно быть ничего при себе?
– Но у меня хорошие вещи.
– Да брось ты, Мари, – воскликнул Градоверов. – Здесь не продают хороших вещей. Вскоре ты увидишь, что выставлено в магазинах Вашингтона.
– Но драгоценности я не оставлю.
– Все, что уложишь в дамскую сумочку, твое, – разрешил Робин, хотя об этом аксессуаре американец речи не вел.
Вполне возможно, что под всеми вещами он подразумевал и сумочку. Но это не багаж, ничего, прокатит.
– В общем, собирайтесь. Выезд в восемь тридцать.
Готовился к отъезду и Штерлих. С шести утра он находился в офисе, вызвал туда помощника и секретаршу. Тарасов и Линз были предупреждены об отъезде босса. Он сказал, что отправляется в командировку. Руководитель неправительственной организации собирался не спеша, с толком. Он просмотрел содержимое сейфа, положил на стол кипу бумаг, вызвал секретаршу и заявил:
– Это, Лена, можно уничтожить.
– Пропустить через режущую машину?
– Да хоть так выбрось.
– Понятно. Что еще?
– Чашку кофе. И подбери мне галстук поскромнее. Этот слишком уж вызывающий.
– Хорошо.
Елена Линз принесла кофе, галстук, сама повязала его.
– Совсем другое дело, – заметил босс.
– Обычно ты брал меня с собой, – проговорила секретарша.
– Обычно да, но не сегодня. Да и ненадолго я.
– Но у тебя же подписка о невыезде!