И однажды он понял, что должен приобрести иное обличье. Мальчишек на улице не поразишь отменным знанием книжек Жюля Верна и умением объяснить слово «питекантроп». Во дворе уважали силу, способность подбить ребят на некую шкоду, отмочить хохму, рвануть «козу», то бишь организовать проделку, зачастую переходящую в деяние, которое закон определяет как антиобщественное, хулиганское.
Тайком от матери и товарищей Арнольд стал заниматься в секции бокса, где ему поначалу крепко доставалось, но Закс-младший был упрямым человеком. Он поставил себе целью защитить собственное достоинство, стать неформальным лидером во дворе и на улице, хотя термин этот еще не стал тогда общеизвестным.
Через полгода занятий в секции, где его научили главному — не бояться кулаков противника, Арнольд Закс к вящему удивлению соседских пацанов избил одного из особо злых придирал. Так он утвердил себя в округе, таким же остался в интернате, куда определил его, забрав в Западноморск после смерти матери, профессор Маркерт. В мореходном же училище он был уже признанным вожаком, научившись при этом скрывать от начальства собственное влияние на остальных курсантов.
Так и жил Арнольд Закс будто в двух разных измерениях. Внешняя расхлябанность, цинизм по отношению к женщинам, эдакая приблатненная лихость, умение врезать по-крупному «газ» и ловким ударом свалить с ног противника придавали ему особую славу в порту. С Арнольдом боялись связываться, и этим же воспользовалась компания валютчиков: она с успехом употребила Закса, что называется, «на подхвате». Арнольд, в основном, обеспечивал необходимые знакомства, налаживал контакты, благо его знали и торговые моряки, и рыбаки Западноморска. Уголовными делами он, естественно, не ворочал, ему и дали-то всего пятерку, низший предел по суровой статье за спекуляцию валютой, и преступление Арнольда Закса определялось словом пособничество.
В колонии он усомнился в справедливости того решения, к которому пришел еще мальчишкой. Арнольд понял, что никогда не совершит ничего, что будет связано с нарушением закона, но стать иным, сбросить с себя прикипевшую к нему маску было нелегко.
И когда вдруг он встретил Зою, молодую и, в сущности, беззащитную женщину, к которой капитан неожиданно почувствовал непреодолимое влечение, ему стало определенно ясно: цель его жизни именно в том, чтобы стать для нее, Зои Жуковой, и ее маленькой дочери надежной опорой и поддержкой.
Иногда к Арнольду Заксу возвращались прежние его скепсис и рассуждения о необходимости мужской свободы, о невольной аморальности, безнравственности рыбацких подруг, тут капитан судил по собственному береговому опыту, но стоило ему подумать при этом о Зое — и Арнольду Заксу становилось крайне неловко, если не сказать стыдно, и тогда он мучительно отдирал себя прежнего от того, кто жил в нем всегда и теперь медленно, но верно высвобождался из плена.
…Понедельник начался для капитана РБ-28 и всего экипажа фишбота удачно. Вернувшийся к началу трудовой недели главный инженер управления, видно, неплохо отдохнул в загородных местах и настроен был куда как великодушно. Он проявил живейшее участие по отношению к заболевшему двигателю на РБ-28 и удрученному сим происшествием старшему механику. Все просьбы деда-стармеха были удовлетворены. Технический склад оказался не в силах противиться закалившейся на лоне природы энергии главного инженера и безоговорочно выдал необходимые запасные части. Пришлось им и заначку потревожить даже… Хотел раздобрившийся шеф и бригаду ремонтников на судно направить, только капитан со стармехом, ошеломленные неожиданной широтой главинженерской натуры, не пожелали искушать судьбу и заверили начальство, что теперь они все потребное совершат силами команды.
Работа в машинном отделении рыболовного траулера закипела. Капитан Закс радовался тому, что скоро он снова выйдет на промысел, а про деда и говорить не приходилось, это само собой понятно. И поэтому, когда Арнольд Закс встретил Зою во вторник утром неподалеку от военного госпиталя, в сквере (Зоя шла с ночного дежурства) состояние капитана выгодно отличалось от воскресного.
Теперь Арнольд Закс, пристально всмотревшись в лицо молодой женщины, заметил, как осунулось оно, потемнело, и спросил Зою с тревогой, когда, взяв под руку, подвел к скамейке, куда они и присели:
— Что случилось, Зоя? Тебе нездоровится, да?
И тут же в сердцах хлопнул себя по колену:
— Как же я забыл?! Ты ведь не спала всю ночь! С ночного дежурства… Давай-ка я провожу тебя домой, и ложись-ка ты, девочка, спать… А встречу нашу перенесем на завтра. Или, если хочешь, я могу зайти к тебе вечером.
— Нет, нет! — запротестовала Зоя. — И вовсе я не устала! Спать тоже не хочу… Удалось даже подремать немного в ординаторской. Дежурство сегодня было нетрудным. И вообще мне хочется к морю. Поехали в дюны?
— Если ты так хочешь… Впрочем, можешь отдохнуть и на море. Соснешь часок-другой, а я тебя покараулю. Только знаешь… Давай поедем в другое место. Мне известен отличный кусочек Красовской косы, у маяка Старый Штелманис. Понимаешь, там рядом и дюны, и крутой обрыв, скалы и песок. Не понравится пляж — можно будет поплавать в камнях. А если место придется тебе по душе, в следующий раз отправимся туда с масками и ластами. В камнях до дьявола всякой живности, есть чего посмотреть. Могу и ружье для подводной охоты захватить…
Надо ли говорить, что Зоя сразу же воодушевилась, усталость будто разом улетучилась и молодая женщина с удовольствием поддержала идею капитана. Зоя только попросила Арнольда подождать ее, пока она забежит домой, чтобы переодеться и проведать Марину… О существовании маленькой дочери Зои Арнольду Заксу было уже известно в первый день их знакомства. И теперь, когда Зоя упомянула о Марине, в груди у Закса шевельнулось незнакомое ему доселе чувство, нечто вроде теплого такого и своеобразного любопытства… У него даже возникло намерение попросить показать ему дочь. Но Арнольд постеснялся обращаться с такой просьбой к Зое. «Кто я такой для нее? — подумал он. — И еще лезу человеку в душу… Может быть, ей неприятно будет от этого». Тут Арнольд по большому счету ошибался: полагая себя великим знатоком по части женщин, капитан Закс совсем не понимал их психологии. Может быть, это когда-нибудь придет к нему… Сейчас, поджидая Зою, капитан опять пытался разобраться в том, что в нем происходило… Самоанализ не получался. Запутавшись, Арнольд Закс сплюнул в сердцах.
Зоя не заставила себя долго ждать. Потом была дорога к морю. На лихой подскок в дюны на такси денег у Закса не хватало, их было в обрез… Но Зоя, как будто чувствовала это, сама потащила Арнольда на автобусную станцию.
Берег Красовской косы, куда привез ее Арнольд, был действительно красив и необычен. На выдавшемся в сторону моря мысу стоял величественный Старый Штелманис, приводной маяк для судов, идущих в Западноморск.
Сейчас он был и слеп и нем… Ярко светило солнце. Трудно было вообразить, что в этих местах, особенно осенью и зимой, немало случается и туманных дней…
— Тогда Старый Штелманис подает голос, — объяснил Арнольд.
ebooksa