Арнольд пока молчит. Ему и приятно, что Тумалевич специально ради него прикатил в Пионерок, хотя что такое для «Волги» тридцать километров, и его гложет зависть, когда он слышит знакомые слова: «Кап-Блан, Дакар, Лас-Пальмас, Уолфиш-бей, Центральная Атлантика, экватор…» Ведь и Закс ходил в тех краях, а потом — суд, колония, визу, конечно, прихлопнули… Вот он и болтается сейчас в двадцати милях от берега.
О неприятном, о том, что случилось три года назад, в машине друзья не вспоминали. Потом уже, в «Атлантике», Генка сказал:
— В море узнал, что тебя… Ну, выпустили, значит.
— Написал, что ли, кто?
— Написала… Она.
— Верушка твоя? Ты все с нею ладишь… Видел я как-то ее — выросла девочка. Скоро свадьба?
— Я-то готов, да вот Вера… Говорит мне: подождем… Давай еще раз. За твое избавление, дорогой Арнольд.
Заедая кусочком лимона, Закс сказал:
— Простили меня, так сказать. Вкалывал прилично, общественной работой занимался, вот одну треть и скостили. Ведь мне целую пятерку давали…
— Знаю, — проговорил Тумалевич.
— Знаешь, знаешь, — вдруг обозлился Арнольд. — А ты понимаешь, что и тебе там сидеть корячилось?
— Спасибо, Арнольд, я по гроб тебе обязан. Если б по-другому сложилось, не ходить мне в моря.
Закс уже остыл.
— Хватит о том деле. Забудем. Ты пришел с Атлантики — будем веселиться. А где же твоя Вера?
— Сегодня ее не будет. Обещала навестить подругу, у той несчастье — отца убили.
— Вот видишь, — сказал Закс, — людей убивают — и ничего. А тут пятерку за пустяк дали. Правда, Золотому Бену влепили крепче. Его на десять лет закатали. Выпьем за торжество справедливости!
— Постой, — Геннадий Тумалевич отставил рюмку и внимательно взглянул на Арнольда. — Ведь это твоего родственника убили. Ну да! Как же я забыл… Отца Тани Маркерт.
— Что ты сказал?
Арнольд опрокинул коньяк в рот, одним глотком проглотил его и уставился на Тумалевича.
— Отца? Тани? Убили старого Маркерта? Гм… Интересно, кому он оказался нужен, этот старый хрыч, помешавшийся на вечных спорах с попами?
ebooksa